Стенограмма парламентских слушаний «О концепции проекта нового базового федерального закона о культуре»

С Т Е Н О Г Р А М М А

парламентских слушаний Комитета Государственной Думы

по культуре на тему: “О концепции проекта нового базового

федерального закона о культуре”

Здание Государственной Думы. Малый зал.

19 апреля 2010 года. 11 часов.

Председательствует заместитель Председателя Государственной Думы С.С.Журова.

Председательствующий. Добрый день, уважаемые коллеги, мы начинаем наши парламентские слушания на тему о концепции проекта нового базового федерального закона о культуре.

Не хочется сегодня выступать долго. Дело в том, что здесь в зале очень много специалистов, очень ярких людей, которые могут многое сказать про концепцию данного законопроекта.

Время идет вперед, почти двадцать лет назад был принят основной закон, и я считаю, что за эти двадцать лет мы сделали просто огромный скачок во всех отраслях развития нашей страны, поэтому вышли совершенно на другие уровни и на другие требования людей, в том числе и в сфере культуры.

Поэтому необходимость создания нового закона назрела, и думаю, что сегодня мы обсудим это. Я слышу достаточно часто от деятелей культуры, которые говорят, в разных отраслях, сколько должно участвовать в нашей деятельности государство, а сколько мы можем быть на самоокупаемости. И споры идут настолько яркие, настолько кровопролитные, о том, что все-таки полностью уйти на самоокупаемость или все-таки сохранить поддержку государства, или быть полностью на государственном финансировании. Думаю, что и это сегодня мы услышим неоднократно, и призываю вас действительно через эту призму тоже рассматривать сегодняшнее обсуждение.

Поэтому желаю нам плодотворной работы. Культурное наследие, которое есть у нашей страны, – такого нет ни у кого. Поэтому наша задача с помощью и нового закона, который мы сегодня будем обсуждать, сохранить это культурное наследие, сохранить нашу самобытность.

Спасибо.

Первое слово для доклада предоставляется директору Российского института культурологи Кириллу Эмильевичу Разлогову, его тема “О концепции проекта нового базового закона о культуре”.

Разлогов К.Э. Я установил сам себе таймер, поэтому, когда он начнет звонить, мне пора будет заканчивать.

Поскольку здесь собрались специалисты, я думаю, что можно говорить, в общем, серьезно, и в некотором роде даже фундаментально.

Дело в том, что основы законодательства о культуре, в свое время подготовленные Борисом Юрьевичем Сорочкиным, к сожалению, уже ушедшим из жизни, сыграли определенную роль в самоутверждении культуры в период брожения, бури и натиска, разброда и шатаний.

Сейчас мы перешли в другой период, но перешли в другой период не только в жизни нашей страны, перешли в другой период в мире, может быть, даже переходим в третий период, благодаря облаку, которое сейчас проносится над Европой, и летит в нашу сторону и в сторону Соединенных Штатов Америки.

И стало понятно, что культурное взаимодействие, взаимопонимание в сфере культуры, признание культурного многообразия, есть вещи, от которых уйти невозможно.

Поэтому есть целый ряд проблем, которые возникли в результате того, что разработчики этого закона поставили перед собой в известной мере невыполнимую задачу, а именно согласовать позиции юриспруденции с позициями науки о культуре. Это два совершенно разных языка, два совершенно разных подхода, и на самом деле, единственное, что находится между ними – это бытовые представления о том, что такое культура, в том числе и у деятелей культуры.

Согласно этим бытовым представлениям всё понятно. Культура – это сфера, которой занимается Министерство культуры, то есть наследие плюс искусство. Культура – это то, чем занимаемся мы, деятели культуры. Культура – это то, что возвышает человека и человечество, то есть всё то лучшее, что создано человечеством. Ну это представление где-то середины ХIХ века.

Мы живем в мире, во-первых, где слово “культура” уже почти никогда не потребляется в единственном числе. Уже начиная с середины ХХ века говорится не “культура”, а “культуры”, хотя с этим русский язык никак справиться не может. По-русски всё равно сказать “культуры”, это выворачивать язык наизнанку, и пытаться сказать что-то такое, что тебе кажется неестественным.

Между тем уже ясно, что не только разные культуры у разных наций, не только разные культуры у разных континентов, но разные культуры у разных социальных групп, разные культуры у разных поколений, и взаимодействие между этими культурами и составляет основу того, что собой представляет современная культурная жизнь.

Поэтому первая проблема, которая возникла, – а как понимать культуру. Где-то в середине 80-х годов в Мексике ЮНЕСКО рассмотрела эту проблему и предложила определение культуры, которое в мире принято и по сей день, что культура не сводится к литературе и искусству, что культура, это совокупность обычаев, традиций, нравов, которые находят выражение и в повседневной жизни, и в литературе и искусстве. В общей формулировке это то, что позволяет людям жить вместе, то, что объединяет различные культурные сообщества.

Естественно, что это весьма далеко от того узковедомственного понимания культуры, которое было в Основах законодательства о культуре.

Следующая проблема, которая встала перед нами, и которую мы до конца не решили, поэтому, собственно говоря, эти парламентские слушания и должны способствовать выработке некой общей позиции, это можно ли управлять культурой. В этом смысле та часть разработчиков, которая более связаны с юриспруденцией, использовала термин “управление” так же, как во всех остальных областях нашей жизни, в то время, как людям, связанным с наукой о культуре, казалось, и мне лично кажется, что культуру можно в этом смысле регулировать, но управлять ей невозможно. Управлять верованиями, обычаями, традициями людей по определению нельзя. Можно регулировать взаимодействие между различными группами людей, устанавливать правила игры, согласно которым поддерживается та или иная культура, в каких формах она поддерживается, как это делается государством, не государством и так далее, но управление, сам термин “управление” по отношению к культуре кажется специалистам культурологам, во всяком случае, неким странным образованием. Хотя, повторяю, в государственных документах, в законодательных документах пользуются, как правило, именно этим термином.

Есть и целый ряд более частных вопросов, который рассматривался. Перед началом этого собрания обсуждались некоторые документы, связанные с кинематографией, и мне был задан ключевой вопрос, а вот как определить авторское кино. И я объяснял, что я на первой лекции студентам объясняю, что всё кино авторское и всё кино жанровое, что разделить их невозможно и, в известной мере, не грамотно. Тем не менее, в наших юридических документах, в том числе в принятых на самом высоком государственном уровне, это деление существует. И сейчас мы должны как-то исхитряться и придумывать определение тому, чему определения по определению быть не может. Вот, чтобы избежать этого, работа над законом, над новым базовым законом о культуре и свела воедино разработчиков-юристов и разработчиков-культурологов.

Следующее понятие, по которому тоже есть единство мнений, но непонятно, каким образом это отразить в законодательстве, это вопрос, связанный с творчеством. Творческий труд, творческий характер труда, конечно, присущ всей деятельности человека, это основная характеристика человека как творца. Тем не менее, есть некая специфика творческого труда, которая не подчиняется тем общим законам, которым подчиняется вся остальная трудовая деятельность. И поэтому у нас положение профессионального творческого работника до сих пор в законодательстве никак не определено.

В концепции мы подчёркиваем, что это должно быть определено, ибо без этого определения получается некий вакуум или получается, как сказала одна очень высокопоставленная юрист, не буду говорить, из какого, но очень влиятельного органа, когда ей сказали, что нужно это определить каким-то образом, она сказала: ну пусть они пойдут работать, тогда у них будут все те социальные гарантии, которые распространяются на все прочие слои населения. А то, что они уже работают при написании книги, при создании живописного произведения, при съёмках фильма… Буквально на днях мы видели премьеру картины Никиты Сергеевича Михалкова, и трудно сказать, что люди, которые это делали, не работали. Это титанический труд, при котором даже трудно себе представить, что они вообще могли что-то ещё делать в течение этих восьми лет. Но психологически и юридически кажется, что… ну, пусть пойдут работать, тогда будут подчиняться всем остальным законам.

Ну и, естественно, тут встал вопрос, уже для творческой интеллигенции привычный, о федеральном законе 94-ФЗ и о применимости практики тендеров, которые есть, по отношению к произведениям творческого труда и по отношению к творчеству. Здесь я всегда вспоминаю, якобы, написанное письмо Карлу Марксу по поводу работы над “Капиталом”, что если рукопись не будет сдана вовремя, тема будет передана другому автору. Вот точно так же и здесь: если кто-то сделает это подешевле, то мы этому человеку и дадим. А как и что, при этом не имеет никакого значения. Каким образом в новом законе утвердить, что по отношению к произведениям творческого труда (эти принципы вполне закономерны по отношению к делёжке сахара или чего-нибудь другого) не могут быть применены в принципе, не исключения к ним какие-то, которые признаются, они могут быть применены в принципе – это одна из задач именно базового закона. И, конечно, здесь мы сталкиваемся с целым рядом проблем, которые выходят за пределы собственно интересов и деятельности Министерства культуры, как ведомства. Для меня до сих пор загадка, почему, скажем, изобразительное искусство – это культура, а телевидение и написание книг, печатное дело – это не культура. Для меня до сих пор загадка, почему из культуры выводится одно, в культуру вводится другое, хотя на самом деле культура охватывает все стороны деятельности человека.

Поэтому здесь, в концепции нового закона, мы определили для себя в качестве краеугольной мысли мысль о том, что культурные экспертизы и проверка, как это будет воздействовать на культуру и как культура будет на это воздействовать, должна охватывать не только культурные, собственно культурные проекты, но должна охватывать все большие социальные проекты, которые делаются в стране, потому что иначе получается то, что получается. То есть мы планируем одно, в результате получается нечто совершенно другое. Примеры из старой жизни, поскольку они более безопасны, когда в начале Ельцинской эпохи говорили о том, что нужно каким-то образом связать оплату труда с производительностью труда, и люди будут больше работать, если вот эта денежная реформа будет проведена, когда эта денежная реформа была проведена, и разница в оплате труда была мизерной, то, естественно, люди не стали больше работать, а стали больше тащить с производства. Это естественная реакция, в этом нет вины людей. А вина в том, что ситуация такая, что на это давление со стороны среагировали не так, как ожидали разработчики законов, не так, как ожидали экономисты, которые это всё рассчитали, а так, как это продиктовала культура. Вообще культура очень часто всё ломает по-своему и заставляет людей себя вести в соответствии с их собственными задачами, а не в соответствии с теми задачами, которые на них спускаются сверху. И последнее – сейчас очень много и активно обсуждаются проблемы, связанные с культурными правами, обсуждаются в мире опять-таки и их сочетание с правами человека.

У нас в стране эта проблема особо острая, коль скоро, как вы знаете, есть влиятельные люди, которые считают, что само понятие прав человека неприменимо в нашей культуре и в нашей традиции, что у нас другие представления о правах человека, а уж тем более, когда речь идёт о культурных правах. О культурных правах – это большой вопрос. Поэтому каким-то образом этот вопрос должен быть обозначен в законе, хотя понятно, что здесь опять-таки никакого управления и никакой диктовки того, что нужно делать, быть не может.

И последнее – то, с чего я начал и то, чем я завершаю, по-моему, даже укладываюсь в меньшее время, чем то, которое мне выделено. На самом деле ключевое, и психологически ключевая проблема – это проблема признания множественности культур, проблема уважения к чужой культуре, проблема понимания её специфики, проблема, как с ней работать. Причём это касается как культур внутри нашей страны, как культур, скажем, социально-демографических. Культура подростков отличается от культуры пенсионеров, культура работающих людей отличается от культуры людей неработающих. Культура женщин отличается от культуры мужчин. Девочек воспитывают так, мальчиков воспитывают по-другому.

И все эти различия, они и есть та самая культурная жизнь, которая наполняет все общества, а не касается только вот собственно культурной и творческой деятельности, так и культур внешних по отношению к нам, в том числе и враждебных по отношению к нам. Я лично глубоко убеждён, что такая острая проблема, как борьба с терроризмом решается не только силовыми методами, но решается в первую очередь понимание специфики той культуры, с которой мы сталкиваемся в кровавом противоборстве и изменениями вот тех культурных стереотипов, на которых это основывается. Потому что, сколько бы мы не использовали силовые методы, они решают частные проблемы и выводят нас на общее. Ну это лишь один пример, пример чрезвычайно актуальный, но пример, который касается и всего остального тоже.

Поэтому повторяю, та концепция, которая вам предложена – это проект концепции, это рабочий документ, это документ, в котором обострены некоторые противоречия, в том числе и межведомственные. Всем известно о противоречиях между Министерством образования и Министерством культуры по отношению к вопросам художественного образования.

Всем известны сложные отношения между художественным образованием и переходом на Болонскую систему. И когда я говорю там, в институте, где я преподаю – в институте кинематографии, чтобы для специальностей теоретических и специальностей киноведения Болонская система вполне применима и значительно более применима, чем что-то другое. Я вхожу в противоречие с теми людьми, которые занимаются подготовкой творцов: режиссёров, художников, сценаристов, по отношению к которым Болонская система – абсолютная нелепость.

В одном и том же учебном заведении мы оказываемся опять-таки в необходимости понять различие между двумя культурами. С одной стороны, культурой теоретического исследования, с другой стороны, культурой, связанной с художественной практикой.

В силу этого те сложные вопросы, на которые мы натолкнулись и, которые мы обсуждали и на специальных совещаниях, и в Государственной Думе, и у нас в институте, и встречаясь со специалистами из других институтов. Так или иначе, частично нашли своё разрешение, частично были обозначены в этой Концепции для того, чтобы с вашим участием понять, а как нам расставить акценты, чтобы новый федеральный закон о культуре не остался достоянием, я бы сказал, локального применения, а действительно способствовал развитию страны и народа в целом. То есть решал те глобальные проблемы, которые сегодня стоят перед нашим обществом, а то и перед лицом человечества в целом.

Спасибо за внимание.

(Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо за интересный доклад.

Сейчас слово для выступления предоставляется председателю Комитета по культуре Государственной Думы Ивлиеву Григорию Петровичу.

Ивлиев Г.П. Уважаемые участники парламентских слушаний, позвольте от имени Комитета по культуре поблагодарить вас за то, что вы нашли время принять участие в этом мероприятии и ознакомиться с теми документами, с которыми мы работаем.

Для нас очень ответственно, что в моём докладе я выражу позицию Комитета по отношению к разрабатываемому, самому для нас, наверное, важному законопроекту в присутствии таких известных деятелей культуры.

Для нас понятно, что современная культурная политика государства не может выстраиваться без учёта принципов системной модернизации России, изложенных в Послании Президента Федеральному Собранию. Среди них самые важные – необходимость закрепления в национальной культуре нравственных установок и моделей поведения, которые предопределяют успешное развитие личности и нации в целом.

Речь идёт о сбережении единого культурного пространства страны во всём его многообразии. Актуальными в условиях модернизации России являются задачи развития и воспитания молодёжи в духе интеллектуальной свободы, гражданской ответственности, патриотизма.

Будущее национальной культуры каждой страны во многом зависит от закрепившегося в обществе отношения к человеку и его возможностям творческого участия в преобразовании социальной среды.

Важность роли культурных традиций и обновление ценностно-смысловой жизнедеятельности россиян, вот те основания, на которых выстраивается стратегическая концепция культурной политики, ориентированная на решение масштабных социокультурных задач, таких как: улучшение качества жизни людей, социальная интеграция, упрочнение социального согласия, достижение солидарности и межкультурного диалога.

Государство должно обеспечить единое культурное пространство в его понимании, как в совокупности законодательных, институциональных и организационных гарантий устойчивого развития культурной среды. Особо подчеркну, что единство культурного пространства, ни в коем случае не противоречит идее культурного разнообразия, в том числе и в аспекте межкультурного диалога, а напротив, создаёт надлежащую его основу.

Приоритет правового регулирования в сфере культуры – это как раз формирование и обеспечение единого культурного пространства в современной России, развитие культурной среды, действенное обеспечение реализации гражданами их культурных прав, всемерная и государственная поддержка культурной инфраструктуры. Именно этим приоритетам и должен служить новый базовый федеральный закон о культуре.

Принципиально важны для нас три положения. Это реализация прав, закреплённых в Конституции, в нашем законодательстве, определение механизма государственной поддержки культуры и её творцов и, конечно же, выработка основ единой культурно-образовательной политики.

Принципиально важно в обновляемом законодательстве создать эффективные механизмы реализации культурных прав. Новый федеральный закон о культуре должен раскрыть для граждан как можно более широкие практические возможности по реализации в разнообразных формах их прав в культурной сфере.

Особого внимания заслуживает право на участие в культурной жизни. Если мы посмотрим на формулировку этого права, то не найдём ни одного нормативного акта, в котором бы раскрывалось это понятие. Следует вести речь именно о раскрытии и наполнении этого права конкретными правомочиями каждого человека, которые будут действительно реализуемы на практике, и здесь особо ценны будут мнения участников наших парламентских слушаний.

Механизм защиты культурных прав и свобод может быть правильно установлен только путём определения государственных гарантий их реализации и установления их в качестве принципиальной позиции государственного протекционизма в сфере культуры, государственной поддержки культуры её творцов.

Государственная поддержка должна носить системный характер, проявляться в финансировании, создании надлежащих условий, способствующих развитию учреждений культуры, в информационной политике, направленной на популяризацию и культуры в целом, и объектов культурного наследия, и услуг учреждений культуры. Она должна быть направлена на повышение интереса к культуре разных социальных групп и особенно молодёжи.

Господдержка культуры – это функция государства, вытекающая, собственно, из понятия социального государства, государства XXI века. И мы готовы доказать, что статья 7 Конституции Российской Федерации, гарантирующая гражданам достойный образ жизни, полностью включает и понятие культуры. В законе о культуре мы это закрепим.

Принципиально важный вектор приложения усилий в интересующей нас сфере – это выработка основ единой культурной и образовательной политики. Это не только образование в сфере культуры, но, что может быть ещё более важно, культура в сфере образования.

Превращение каждой общеобразовательной школы в центр культурного развития не менее важно, чем выделение детских школ искусств, других учреждений художественного образования в самостоятельную систему образования в сфере культуры и искусства.

Не менее важна, чем поддержка, и организация дополнительного художественного образования. Чрезвычайно важно создать реально работающие нормы, которые будут поощрять граждан в деятельности по культурному развитию детей, приобщение их к творчеству, занятию самообразованием и ремёслами.

Концептуальной задачей для нового закона о культуре является определение понятий “художественного образования” и “эстетического воспитания” с тем, чтобы именно через раскрытие содержания этих понятий были созданы необходимые условия для их воплощения в жизнь.

Принципиальная позиция заключается в том, что в XXI веке в образовательной школе необходимо по-новому преподавать все дисциплины, связанные с российской культурой. Невозможно ориентироваться на стандарты прошлого. Сейчас живут другие люди в другом мире. У них другие потребности, другой уровень требований к тому, чем должна быть для каждого человека музыка, живопись и в целом культура.

Важная задача обеспечить, чтобы ребёнок с детства был погружён в некую культурную социальную среду, в которой он воспринимает все культурные ценности. Одна из важнейших функций художественного образования – общесоциальная. Человек, который поёт, владеет музыкальным инструментом, более приспособлен к жизни, он более контактен, он лучше воспринимает людей.

Создавая нормы об образовании в сфере культуры и искусства важно проследить всю цепочку сверху донизу, закрепить статус детской школы искусства, как начального этапа профессионального образования, соединить среднее профессиональное образование в сфере искусства с общим основным образованием.

Наши балетные школы, специальные музыкальные школы, лицеи, обладают определённой спецификой. Там должны быть другие программы основного образования, и мы должны закрепить непрерывность нашего образования.

Право на художественное образование – это часть права на образование в целом, и такое его закрепление в нашем законе позволит нам перестраивать учебные процессы повсеместно.

Все эти актуальные вопросы заслуживают пристального внимания. И я призываю участников нынешнего мероприятия делать конкретные предложения, желательно даже предлагать конкретные формулировки, которые могли бы быть реализованы и использованы в тексте будущего закона.

Особенно хотелось бы просить Министерство культуры Российской Федерации в рамках Регламента Правительства Российской Федерации и в соответствии с Основными требованиями к концепции и разработке проектов федеральных законов проработать и согласовать концепцию базового федерального закона о культуре с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти.

Мы разошлем материалы по всем субъектам Российской Федерации. Эта рассылка предполагает, что следующим этапом нашей работы будет конструирование норм, которые закрепят те положения, которые сегодня будут одобрены. У нас уже часть норм, конечно же, составлена, но мы считали нецелесообразным выносить не до конца проработанный вопрос на парламентские слушания, прежде чем мы не определимся с концепцией проекта.

Материалы, которые будут представлены в письменном виде, будут приложены к материалам парламентских слушаний. Могу сказать, что нам в письменном виде свою позицию изложил Союз музеев России. Президент Союза музеев Пиотровский пишет, что очевидно для всех нас, исключительная сложность поставленной задачи связана с необходимостью найти разумный компромисс между решением проблем и удовлетворением объективных потребностей культуры как внеэкономической сферы общественных отношений. Не менее сложно объединить в одном документе специфику и не сводимые к общему знаменателю особенности существования всех форм и проявлений культуры в современном обществе. И мы видим, что настало время, когда мы должны защищать интересы культуры не только в многочисленных законодательных актах, которые регулируют вообще все сферы нашей жизни, но в лучшей степени мы защитим интересы культуры, если сейчас подготовим и примем закон о культуре, который будет принципиально защищать всё, что делается в культуре, и на основе его мы сможем защитить интересы культуры лучше и в других законодательных актах. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Григорий Петрович. Я хотела сказать, что из двух выступлений, Кирилла Эмильевича и Григория Петровича, было услышано то, что обсуждаемая концепция не должна быть навязана сверху и не обсуждена обществом и культурными деятелями, всеми, кто имеет к этому отношение, потому что иначе из этого ничего не получится. И поэтому необходимо, чтобы на всей территории России этот новый закон обсудили, поскольку есть огромная разница между Москвой и всей Россией. И поэтому для нас, для Комитета по культуре, для Государственной Думы важно, чтобы этот закон регулировал полностью все отрасли культуры, начиная со сферы культуры в маленьком городе, или в деревне, или в сельском поселении, и до культуры в Москве. И поэтому необходимо, как сказал Григорий Петрович, чтобы во все уголки нашей России дошла эта концепция и чтобы все её обсудили, и чтобы в целом общество понимало, что ему нужно и государство понимало, как оно может это регулировать. А деятели культуры должны тоже высказать своё мнение. Эта позиция очень важна для Комитета по культуре. Спасибо.

Сейчас слово для выступления предоставляется статс-секретарю – заместителю Министра культуры Российской Федерации Екатерине Эдуардовне Чуковской.

Чуковская Е.Э. Спасибо, Светлана Сергеевна. Уважаемые коллеги, я бы хотела сказать несколько слов не столько о содержании проблемы, об этом прекрасно говорили Кирилл Эмильевич и Григорий Петрович, сколько о проблемах, с которыми мы сталкиваемся регулярно, когда пытаемся этому содержанию придать юридическую форму. Постольку поскольку попытки написать новый закон о культуре, модернизировать Основы законодательства 1992 года делались и делаются непрерывно и сегодня, конечно, мы уже на другом уровне выработки документов, уже есть что обсуждать, но и предыдущие годы так или иначе и Комитет по культуре, и Министерство вместе с ним занималось разработкой какой-то новой основы для регулирования культуры в новых условиях.

Поэтому я хотела бы сказать несколько слов о том, какие проблемы возникают при попытке написать проект нормативного акта.

Первая проблема – это проблема цели, для чего это делается. Основы законодательства в 1992 году, их создание было мотивировано несколькими положениями. Во-первых, в тот момент наметилась такая тенденция. В 1992 году принимается Закон “Об образовании”, разрабатываются Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан и другие, так называемые функциональные и не статутные законы, которые пытаются вне единой отрасли объединить нормы по предмету регулирования, а не по методам. И Основы законодательства о культуре – они точно вписывались в это течение и соответственно по общей форме, потому что, если сравнить Основы законодательства о культуре и действующий Закон “Об образовании”, мы увидим, что структура примерно одна и та же. Государство пыталось донести до граждан свои приоритеты, свои ориентиры, взять на себя некоторые обязательства, потому что эти функциональнее законы содержали нормативы бюджетного финансирования, хотя потом, когда инвентаризировали все эти обязательства, выяснилось, что их там гораздо больше, чем 100 процентов расходной части, и поэтому, постепенно начали от них отказываться.

Во-вторых, Основы законодательства о культуре были призваны дать некие общие принципы регулирования отрасли, которая состоит из многих-многих самостоятельных отраслей. Даже если брать ведомственный подход к вопросу культуры – наследие плюс искусство, то уже понятно, что ни однородного предмета, ни однородных правовых средств регулирования этого предмета быть не может.

В-третьих, задачей Основ законодательства о культуре был баланс, некое уравновешивание предмета совместного ведения, поскольку по Конституции общие вопросы культуры могут регулироваться и на федеральном уровне, и на уровне субъектов. И задачей Основ законодательства было дать некую модель субъектам, каким образом на их уровне более конкретно, более детально с большей ориентировкой на распределение бюджетных средств или создание среды необходимо устанавливать нормы.

Задачи нового Закона о культуре во многом схожи, потому что в этом смысле ничего не изменилось. Сфера культуры как предмет регулирования осталась многоотраслевой, она осталась вне единых правовых средств, она осталась предметом совместного ведения, хотя сегодня уже этот предмет более разграничен законами о разграничении полномочий Федерации, субъектов и муниципалов, но как бы там ни было, эти задачи остались.

Во-вторых, то, что говорили предыдущие докладчики, необходимо заложить основу государственной политики в области культуры. Основы законодательства тоже имели в виду такую цель, потому что большая часть норм носит, скорее, декларативный характер, чем регулятивный, но как бы там ни было, многие нормы, которые есть сегодня в Основах законодательства о культуре, должны стать основой нового закона, как например, обязательность учёта культурных аспектов в любых программах развития. Сегодня эта терминология уже не очень актуальна и не очень современная, но смысл остаётся смыслом.

С другой стороны, в попытках выяснить, зачем это нужно каждому конкретному деятелю культуры, учреждению культуры и так далее, выявляется странная тенденция, потому что в конце концов все рассчитывают, что с принятием нового закона, написанного современным языком, отражающего современные реалии, это будет более простой способ получения денег из бюджета, от мецената, от благотворителя, от, предположим, праздношатающегося человека, который готов вложить в это деньги, или человека-потребителя, носителя некой потребительской корзины. И вот этот разрыв мечты и реальности, разрыв высоких слов и такого, довольно низменного проявления, это большая проблема для написания такого закона.

О проблеме предмета говорили предыдущие докладчики, что считать культурой, как сферой регулирования. Но то ли это способ реализации конституционных норм, то ли это правовая база для сохранения и развития культуры, то есть мы впадаем в это ведомственное представление об искусстве и наследии, но об этом лучше говорят учёные, а не юристы. Юристы призваны только закрепить то, что учёные им предложат.

Но как бы там не было, соотношение целей, предмета и правовых средств – это краеугольный камень. Вот именно о правовых средствах и о той мере и тех пределах, когда право должно вмешиваться в эти отношения, или наоборот, право должно описать те границы, где уже начинается неправовое регулирование, ведь общественные отношения регулируются не только нормами права, они регулируются нормами морали, они регулируются обычаями, они регулируются правилами общежития, в конце концов. Установление этих границ, этих пределов, дальше которых право и государство не должно вмешиваться, или наоборот, для которого оно должно создать некие рамки, некие модели поведения, это самая большая проблема.

На сегодняшний день из тех правовых средств, или методов правового регулирования, которые в культуре используются, можно выделить два активных метода – это дозволение (то что касается искусства) и это запреты (то что касается наследия).

С дозволением у нас сегодня возникают большие проблемы, потому что все наши привычные формулировки о том, что государство вправе, творец вправе, организация культуры вправе, вот это слово “вправе” попало как маркер коррупционного поведения. Сегодня мы столкнулись, например, с неожиданным таким казусом, когда по решению Комиссии правительственной по связям с религиозными организациями было принято решение, что средства бюджетов могут тратиться на сохранение памятников, переданных религиозным организациям, потому что сегодня разрабатывается проект такого закона о передаче имущества религиозного назначения, и выполняя решение этой Комиссии мы написали изменение в закон о памятниках 73-ФЗ, о том, что органы государственной власти вправе предусматривать в своих бюджетах деньги на сохранение памятников, переданных религиозным организациям.

И на это мы получили заключение Минюста, что слово “вправе” – это коррупционный фактор, когда непонятны критерии принятия решений, и они предлагают другую формулировку – “органы государственной власти предусматривают и обеспечивают сохранение памятников, переданных…”.

Учитывая скудный наш бюджет, которого не хватает и на нерелигиозные памятники, взять на себя такое обязательство, то есть когда это право становится обязанностью, конечно, никто не может.

Соответственно, вот эти наши методы дозволения, создание условий, создание стимулов и мотиваций для правомерного поведения, которые мы считаем общественно полезным, да, в творчестве, в искусстве и так далее, они сегодня с общей политикой государства входят вразрез. То есть в некоторых случаях это дозволение можно как суррогатом заменить умолчанием, то есть вообще ни о чем не говорить, да? Вот пусть считается, пусть будет как будет.

У нас такой есть один самый яркий, на мой взгляд, пример. В 2002 году, когда разрабатывался Трудовой кодекс в этих стенах, и встал вопрос об особенностях регулирования труда при создании произведений, и в частности, использование труда малолетних и несовершеннолетних. Есть специальная статья в Трудовом кодексе, которая допускает использование труда малолетних и несовершеннолетних при создании спектаклей, при съемках фильмов, с согласия родителей или законных представителей, органов опеки.

И естественно, в этом же ряду, я однажды уже с этой трибуны об этом рассказывала, в этом же ряду по нашим традициям российским должно быть использование труда детей в цирке, потому что у нас цирковые династии. И вдруг выяснилось, что Конвенцией Международной организации труда категорически запрещается использовать труд несовершеннолетних в цирке. И единственным выходом из этой ситуации было просто об этом в Трудовом кодексе не упомянуть. Упомянуть театры, упомянуть кино, а про цирки просто умолчать. И поэтому как бы нет проблемы, нет нормы – и нет проблем.

Но если идти этим путем, то, в конце концов, мы можем просто издать акт без единого слова. Вот сейчас совсем недавно на какую-то премию была выдвинута книга, в которой слова есть только на обложке. А дальше 200 страниц пустых, или там, я не знаю, 124 такта паузы.

Но это странный подход. Если мы собираемся писать закон, то нам, видимо, нужно найти те слова и те реалии, которые бы позволили эти отношения установить.

Если обращаться к истории, с такой проблемой столкнулись юристы, создававшие в своё время систему авторского права. Авторское право начиналось с индивидуальных актов, с привилегий и в конце концов в какой-то момент было решено сэкономить канцтовары и вместо выдачи привилегий каждому сделать единый общеобязательный акт. И юристы, которые писали это, сначала английские юристы в начале 18 века, в конце 18 века французские юристы, они столкнулись с тем, что вот на таком уровне находится развитие теории права, что создать что-то принципиально новое они не могут. Они могут примерить новое отношение только к уже существующим моделям.

С одной стороны, возникла теория интеллектуальной собственности, которая к собственности не имеет никакого отношения. Как говорит наш гуру в области авторского права Михаил Александрович Федотов, интеллектуальная собственность от собственности отличается так же, как коровка от божьей коровки, и что это не более чем фигура речи, потому что каждый отдельный элемент не совпадает.

Другая версия была такая (англосаксонский подход), что это монополия, некая монополия автора на рынке или того, кому он свои права передал. Но такая теория тоже не объясняет всех проявлений авторского права. Был даже подход, который до сих пор ещё находит рудименты в нашем регулировании, что авторское право подобно праву семейному, что автор это не собственник, это отец, а произведение это не вещь, а это ребёнок. И многие механизмы этим тоже объясняются, но не все.

Сегодня при написании закона о культуре, видимо, нужно вырваться из тех рамок, из тех представлений, методов правового регулирования, которые есть сегодня, потому что иначе никакого закона мы создать просто не сможем. Мы сможем создать набор деклараций или набор вот таких костылей.

Есть ещё одна проблема – это проблема межотраслевого взаимодействия, наши противоречия наших интересов с более, ну, такими основополагающими нормами, статутный закон. Сегодня уже говорилось о 94-м законе, сегодня я уже говорила о проблемах закона о передаче имущества религиозного назначения.

Можно назвать ещё довольно большое количество проблем, противоречие авторского права с музейным и библиотечным законодательством, вот те попытки, которые мы предпринимали при внесении изменений в закон о библиотечном деле для того, чтобы дать возможность оцифровывать определённые хранящиеся в библиотеках книги, это, конечно, суррогат. Это не норма, как таковая, это «авось не заметят», скажем так. Проблемы льгот и компенсаций, которые заложены в проекте закона, обсуждаемого сейчас довольно широко, вот этого огромного 200-страничного закона об изменении закона о памятниках и противоречие с Гражданским кодексом, который предполагает бремя собственников по содержанию имущества, проблемы с законом о конкурсах, который допускает только равные условия для арендатора, а не какие ни льготы. Проблемы, предположим, которые Кирилл Эмильевич сегодня уже упоминал в связи с нашими новыми правилами распределения бюджетных средств в кино. Знаю, что это лучшая форма распределения бюджетных средств в виде субсидий через фонд, однако никто, оказывается не подумал, что при этом как только деньги поступают в фонд, они перестают быть бюджетными. Соответственно дальше производителям фильмов они идут уже с налогами, то есть с этой суммы, которая фактически увеличилась, а на самом деле она уменьшится, потому что этот двойной механизм вошел в противоречие с Налоговым кодексом.

Ну и ещё одна большая проблема, это проблема ответственности. В законодательстве о культуре нет своих механизмов ответственности, мы вынуждены пользоваться чужими инструментами, инструментами других отраслей.

Если посмотреть наши законы, Уголовный кодекс, Гражданский кодекс, Кодекс об административных правонарушениях, там есть ответственность в сфере культуры. Она не везде работает, например, регулярно Александр Владимирович Кибовский говорит о том, что он не может карать видеопиратов, хотя это его функция, потому что эта статья 7.12 КоАП, для него не открыта.

Но есть и другого рода проблемы, иногда это те виды ответственности, которые даже вроде даны в руки для тех, чьи культурные права нарушены, они не всегда адекватны, они не всегда верно воспринимаются. Я хорошо помню, как замечательный киновед Волкова, издав книгу о Тарковском, нарушила совсем немножечко, она не испросила разрешения наследников на использование в качестве иллюстрации автографа Тарковского. Там было стихотворение Арсения Тарковского, она забыла об этом испросить разрешение. Поскольку отношения с наследниками были довольно натянутыми, наследники обратились в суд. Суд вынес решение в соответствии с Гражданским кодексом и в качестве сопутствующего ответственности акта – уничтожение тиража. Павла Дмитриевна звонила мне и говорила: “Катя, а как это будет? Они будут жечь их как Геббельс, они будут их резать, топить? Что они будут делать с моей книгой?”.

Поэтому попытки найти ответственность, адекватную отношению, это тоже проблема разработчиков закона о культуре.

И чтобы не заканчивать на такой мрачной ноте, надо сказать, что будет ли это самостоятельный закон, или это будет внесение отдельных изменений в отдельные законодательные акты, но как бы там ни было есть несколько сфер, которые требуют немедленного реагирования. Об этом сегодня уже говорилось.

Во-первых, это проблема творческих работников. Нам, в конце концов, надо взять, сесть и прочитать рекомендации о положении творческих работников, которые разработаны ЮНЕСКО, и найти адекватное место для них в российском законодательстве. Для этого не надо ждать нового закона о культуре.

Во-вторых, это положение инвалидов. Сейчас в связи с присоединением к Конвенции ООН о правах инвалидов, нам нужно разработать систему реализации культурных прав лиц с ограниченными возможностями. Это тоже вопрос, который не терпит отлагательств, и есть разные и методы, и уже как бы наработки, которые тоже могут быть реализованы довольно быстро.

Третья проблема, это проблема создания среды. Это может быть более сложной проблемой, действительно, закон о культуре может решить эту задачу. Нужно создать условия для развития инфраструктуры и легальной среды использования объектов культуры. То есть сейчас, например, в связи с последними поручениями правительства по борьбе с пиратством, в первую очередь, интернет-пиратством, при разработке этой проблемы мы выяснили, что борьба с пиратством, это благородное, замечательное дело на долгие-долгие годы. Другая задача, не менее важная, это создать легальную среду, объяснить людям, как это можно сделать, чтобы не стать нарушителем. Тем, кто не хочет нарушать.

И та же ровно проблема существует и в сфере культуры. Это может быть, предположим, та же система меценатства. Объясни человеку, как он может участвовать в развитии культуры этой страны, дай ему в руки некий механизм.

С этим связана и такая проблема, как стандартизация услуг и оценка их эффективности, нас к этому подталкивают новыми формами организации культуры, нас к этому подталкивают другими решениями, скажем, оценки эффективности работы региона, и эта проблема должна быть решена.

И как ответная, как бы обратная сторона медали, это формирование спроса, тут проблем гораздо больше. Это не только проблема распределения бюджетных средств, это, в конце концов, проблема и цензуры, потому что любой госзаказ, любое навязывание, оно сразу считается ущемлением свободы творчества, при этом никто не готовит об ответственности художника. То есть увязать эти проблемы при формировании спроса воедино – это тоже задача закона о культуре.

То есть главная задача – это создание некой модели культурно-правовых отношений как особых отношений, и попытка эту модель отразить в других отношений, на первый взгляд со сферой культуры не связанных.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо, Екатерина Эдуардовна.

Слово для выступления предоставляется вице-президенту Российской ассоциации политической науки Оксане Викторовне Гаман-Голутвиной.

Гаман-Голутвина О.В. Уважаемые коллеги! Полагаю, что обсуждение такого рода законопроекта имеет критически важное значение для нашего общества и отнюдь не только для тех, кто работает в сфере культуры.

Конечно, закон, его концепция и предмет приоритетного внимания юристов, законодателей, культурологов, деятелей культуры. Я не отношусь ни к одной из этих категорий, я политолог. Поэтому позвольте мне высказать своё мнение относительно того, как эта проблема видится глазами политолога.

Видится таким образом. Ключевая задача сегодня всё-таки модернизация общества. Сложилось так, что идея, сверхидея, модернизация, которая была метасмыслом глубинной трансформации, она не удалась пока. И, к сожалению, вместо модернизации мы во многих сферах получили архаизацию.

Что предполагает сегодняшняя стратегия? Стратегия заключается в том, что одновременно совмещаются две очень сложные задачи. Частичная индустриализация экономики и, если угодно, одновременно постиндустриальное преобразование целого ряда укладов. Задача очень сложная. И главным препятствием в реализации этой задачи (уж простите, может быть, за резкость) видится мне, если угодно, простой человек. Я имею в виду человека простого не в смысле социального статуса, а в смысле примитивности внутреннего устройства.

Почему это важно? Потому что одно из ключевых предпосылок постиндустриального преобразования, как показывает опыт всех стран, которые занимались этими преобразованиями, является качество человеческого потенциала. Если же мы посмотрим опыт тех стран, которые ускоренно и успешно реализовывали такого рода преобразование, то мы увидим, что ключевым субъектом во всех этих преобразованиях, то, что называется в теории, было государство развития. Вот с этим у нас пока очень большие проблемы.

Поэтому я бы, прежде всего, обратила внимание на те сюжеты концепции, которые связаны с ролью государства. Я отнюдь не призываю вернуться в советское время, когда сфера культуры подвергалась тотальной ревизии и контролю со стороны государства. Я предлагаю обратить внимание на опыт, как стран развивающихся, которые успешно осуществили модернизацию, так и тех развитых стран, которые успешно созидали то, что называется, постиндустриальным укладом.

В чём мне видится роль государства? Прежде всего, в поддержке. Это, опять-таки, сугубо субъективный взгляд. Но мне кажется, что, наверное, не последней по значимости в ряду этих задач является государственная поддержка классической культуры.

Как показывает опыт развитых стран, всё-таки классическая культура не может быть поставлена, то, что называется, на хозрасчёт. Ну не может быть самофинансирующаяся опера.

Когда-то мне пришлось сформулировать такое положение, что, если вы закрываете оперу, будьте готовы к тому, что вам придётся открыть другое казённое учреждение, только тогда это будет тюрьма, а не опера. Некоторое время назад я услышала эту фразу в публичном выступлении одного из руководителей государства, поэтому, думаю, что эта мысль не чужда, тем, кто принимает решение. Но вот в этом зале мне хотелось бы ещё раз её повторить. Поскольку массовая культура выживет сама, а вот классическая культура нуждается в поддержке государства. Репертуарный театр, как мне кажется, не может быть самоокупаемым. Может быть, я не права, но, во всяком случае, видится это так со стороны.

Конечно, и сам театр должен сохранять классическое наследие. Я, конечно, не считаю, что театр должен превратиться в музей. Но, вместе с тем, когда, условно, я вспоминаю такой сюжет одной из художественных выставок, если отойти от театра, и вспоминаю, что одной из “жемчужин” этой выставки (в кавычках), с моей стороны, была фигура Льва Николаевича Толстого с курами над его головой, которые гадили на его голову. Каждый художник имеет право, вне всякого сомнения, на способ художественного самовыражения. Но почему государство должно финансировать такого рода проекты?

Дальше. Очень важным мне представляется, чтобы в законе были прописаны не только правильные нормы, но и были предусмотрены механизмы реализации, а может быть и гарантии тех норм, которые закладываются в закон.

Далее. По прочтении концепции проекта закона о культуре, мне представляется чрезвычайно плодотворна позиция, которая звучит так: поддержать и использовать мировой опыт, прежде всего европейских стран и США, и Великобритании в том, что касается и поддержки культуры, и организации культурного производства.

Дальше. Роль массовых коммуникаций. Я бы сказала, обостряя посылку, и возвращаясь к тому, с чего я начала, что самой главной проблемой модернизации является не просто простой человек, а простой человек, сидящий у телевизора. За последние годы людьми, которые профессионально занимаются анализом телевизионного производства, было проведено достаточно много довольно интересных исследований в этой сфере, которые показывают в полной мере подтверждая тезис, в общем, хорошо нам известный о том, что нет более мощного инструмента воздействия на массовое сознание, нежели телевидение.

Сегодня в структуре телевещания есть канал “Культура”, и это замечательно. Но значит ли это, что все остальные каналы находятся вне культурного пространства?  Обостряя постановку вопроса, я бы сказала, что увы довольно часто это воспринимается именно таким образом. И, как мне кажется, порой это выглядит не только и не столько, как досадная оплошность или побочный продукт неудачно проведённой телевизионной политики. Зачастую, если познакомиться с позицией телевизионных руководителей, то это выглядит, как вполне осмысленная и целенаправленно проводимая политика. Скажем, и Эрнст, и Кулистиков вполне откровенно и прямо говорят о том, что главным критерием их деятельности они сами считают рейтинг. Эрнст более прям, он говорит: “Мы – общественная столовая”. Но если телевидение – общественная столовая, то как можно ожидать, что культура, которая всё-таки должна присутствовать на телевизионных каналах, станет инструментом развития человека и инструментом развития человеческого потенциала.

Я бы не хотела далее останавливаться на каких-то конкретных положениях. Думаю, что лучше, если это сделают деятели культуры. И главной предпосылкой успеха принятия этого закона, мне представляется, это дух единомыслия, который присутствует в этом зале. Мне даже кажется, что в какой-то момент мы станем напоминать общество трезвенников, которые обсуждают вред алкоголя. Но я думаю, что в данном случае – это очень хорошо. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо.

(Аплодисменты.)

Слово для следующего выступления предоставляется заместителю руководителя ЦИКа партии “ЕДИНАЯ РОССИЯ” Андрею Михайловичу Ильницкому. Не просто так Андрей Михайлович будет выступать. Дело в том, что в партии “ЕДИНАЯ РОССИЯ” проводятся форумы “Стратегия 2020”. И в рамках этих форумов постоянно проходят “круглые столы” и обсуждение вопросов культуры, в том числе один из постоянно действующих “круглых столов” – это музыка и время, который буквально недавно был, собрал достаточно много людей из сферы культуры, где были очень бурные обсуждения. Я даже вижу, что участники “круглого стола” сегодня присутствуют здесь после нашего такого заседания, нашего “круглого стола”. Поэтому, пожалуйста, Андрей Михайлович.

Ильницкий А.М. Спасибо, Светлана Сергеевна.

Действительно попытаюсь не просто так выступить. Тем более что то, о чём я буду говорить – это в том числе некое следствие обсуждений вопросов культуры в российских регионах с участием, прежде всего, вот я вижу министра культуры Хабаровского края. В 20 регионах такие обсуждения прошли. И обсуждая стратегию развития страны, мы везде, я подчёркиваю везде, секцию культура, как инструмент модернизации ставили, хотя многим казалось, что это не столь очевидная вещь.

Коллеги, прежде всего, несколько слов, вот Оксана Викторовна здесь уже сказала о важности модернизации. Действительно, страна решает задачу модернизации. У нас не сильно большой опыт ненасильственных модернизаций. Вернее, так – он неудачен. Мы помним перестройку, которая была провозглашена под одни задачи, а закончилась совсем иным исходом. У нас есть достаточно значительный опыт насильственных модернизаций, с точки зрения их инициаторов, наверное, успешный, с точки зрения людских потерь, исчисляемых миллионами, тем не менее сегодня у нас стоит задача именно успешно провести модернизацию ненасильственного свойства.

Мировой опыт свидетельствует о том, что успешной она может быть в одном случае – это, подчёркиваю, сухой анализ опыта ненасильственных модернизаций, так или иначе проходивших в различных странах, это то, если это становится общим делом, и если вокруг модернизации сплачиваются (слова, извините, из такого, агитационного), но тем не менее это становится предметом консолидации элит. Медведев ещё будучи руководителем Администрации в 2006 году в журнале “Эксперт” сказал, что если мы не консолидируем элиты, то страна, в общем, мы можем потерять страну. Эта задача крайне актуальная. Более того, культура, как тот инструмент, который собственно определяет набор ценностей и видения будущего, а стратегия – это и есть наше ближайшее будущее, ту страну, которую мы собираемся передать нашим детям, так вот культура, определяющая вот эту матрицу видения будущего – это важнейший инструмент консолидации или неконсолидации элит и общества в целом.

Еще сто лет назад, напомню вам, вышел сборник “Вехи”, где как раз авторы анализировали причину русской революции, вот того срыва резьбы, который произошел в России, и роли интеллигенции, творческой прежде всего, нас с вами, и вывод-то основной был сделан о том, что некое несовпадение интеллигенции с народом. Это то, что Струве называл жестким словом “отщепенчество”, и тут же Струве ввел позднее идею личной годности, то есть ответственного участия. Вот, собственно, перехожу к концепции.

В концепции прописано – характер социальных институтов современного общества выдвигает на первый план задачу обеспечения сознательного, компетентного и ответственного участия человека в культуре.

Коллеги, имея почти еженедельный опыт пребывания в регионах, и работая здесь в Москве, в том числе с нашим уважаемым классом, называемым “чиновники”, я как-то не склонен верить в результативность благих намерений. Я больше склонен верить в результативность четких и счетных индикаторов и показателей того, что называется технологии, того, что называется проектные подходы.

Так вот мне кажется, что вот такой вот основанный на сознательном и компетентном участии подход надо усиливать, решать задачу обеспечения, обеспечения и побуждения к участию человека в культуре.

Я формулирую это не юридическим языком, но побуждение к участию в культуре, то, что называется вот на всех перекрестках пути, развилках, человек должен сталкиваться с культурой, и должен туда вовлекаться, пусть даже вначале бессознательно. Мне кажется, это очень важная задача, в том числе тех чиновников и тех структур, которые отвечают за культуру.

В концепции написано “следует принять правовые нормы, способствующие сохранению и развитию единого культурного пространства России при сохранении всего его многообразия”.

Я утверждаю и хочу усилить то, что у нас в стране имеется не только разнообразие, там, ну то, что называется культурное, этническое, и так далее и так далее, мы имеем, к сожалению, большую разницу, административно-территориальное неравенство в области культуры. Поясню, что я имею в виду.

Ну вот понимаете, один начальник региона любит хоккей, другой любит акварель, третий любит и то и другое, а четвертый любит всё вместе, и вот тогда региону повезло, вот как повезло региону в Хабаровском крае с руководством, и там блестящая филармония, там классический оркестр модный и востребованный, с режиссером, который очень любит молодежь, с дирижером, прошу прощения.

Так вот мне кажется, что законы и те нормативные акты, которые потом из этого вырастут, должны побуждать к уходу от личностного фактора и предпочтений региональных чиновников. Вот в концепции сказано – во многих субъектах Российской Федерации приняты законы о культуре. И перечислен этот список, в 35.

Ну, коллеги, у нас пока чуть-чуть побольше субъектов, и это, действительно, концепция, это как, стакан наполовину полон или наполовину пустой?

Я считаю, что 35 – это недопустимо мало. Смотри выше, место культуры в модернизации страны.

Вот теперь по тому, что я вначале сказал, я не верю в благие намерения, а верю в счетные показатели.

Вы знаете, вот в 2007 году указом Президента Российской Федерации был утвержден, вот тут статс-секретарь уже ссылалась так косвенно на критерии оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти. Так вот в этих критериях 43 показателя, из них 6, ну так или иначе связаны с культурой, я сейчас их перечислю, хотя можно сказать, что там они все связаны, ну, например, уровень криминогенности, доля преступлений, совершенных несовершеннолетними, это тоже о культуре, но так вот в позитивном смысле шесть.

Вот я вам почитаю, прочитаю, извините, просто конкретная цитата, вы здесь все профессионалы, поймете о чем речь.

Удельный вес… Итак, оценивается руководство администрации регионов по следующим критериям в области культуры в том числе.

Удельный вес населения, участвующего в культурно-досуговых мероприятиях, проводимыми государственными муниципальными учреждениями культуры.

Ну, коллеги, ну нарисуем что угодно, это же понятно, вот министр Хабаровского края, не подвержено мониторингу и четкому учету, мое мнение, я могу ошибаться, поправьте меня.

Следующее. Удельный вес населения, систематически занимающегося физической культурой и спортом.

Ну, без комментариев.

Следующая цифра, следующий критерий. Обеспеченность спортивными сооружениями в субъекте Российской Федерации. Заметим счётный показатель, здесь я ставлю плюс. От этого не уйдёшь. Он либо есть этот объект спортивный, либо его нет. Либо есть у нас симфонический оркестр и отремонтированная филармония, либо её нет. Понимаете?

Следующая вот Екатерина Генева Мы с ней лет 10 тому выезжали в Челябинскую область и занимались комплектацией библиотек. Так вот тогда, это было всё-таки начало 2000-х, 2001 год, тогда, такое впечатление, что жизнь закончилась с 1985 года, потому что укомплектованы были библиотеки ровно тем ассортиментом книжным, который был в те самые годы. Так вот, количество экземпляров библиотечного фонда на 1000 человек населения. Коллеги, а обновление, а  оцифровка фонда?

Я вам могу сказать простую цифру. Среднестатистически цифра, я её изучал несколько лет назад, эту тему специально, в среднестатистическом российском городе количество наименований книг – 5 тысяч. В одном магазине “Библио-глобус” в Москве – более 10 тысяч. Так вот тоже такой, очень притянутый показатель.

Удовлетворилось население качеством общего образования национального и среднего профессионально-технического.

Ну, и наконец, отношение среднемесячной номинальной начисленной заработной платы работников учреждений культуры и искусства к работникам, занятым в сфере экономики. Коллеги, будучи проектным менеджером, я бы за такой перечень показателей сделал бы, поставил бы на вид. Что взамен? Например, показатель количества музеев, музыкальных и художественных школ и училищ, культурных учреждений в регионе на душу населения. Опять же, они есть или их нет. Понимаете? Количество народных и профессиональных коллективов, концертов, данных ими, число лауреатов всероссийских, международных конкурсов в регионе, от региона там победивших. Количество передач и колонок культурной проблематики, количество и наименование книг в одном магазине или там, в среднем в регионе. Можно придумывать иные показатели.

Если будет  поручение, я готов поработать и над этим. Но вот это я называю побуждение к культуре чиновников. Понимаете? Это то, что заставит работать, будь-то подвижник в кресле министра или в кресле губернатора или будь-то сухой исполнитель, который работает по букве закона. Мы должны отталкиваться от того, что в каждом кресле сидит не подвижник. Подвижники решают задачи и, поверьте мне, если мы поставим индикаторы культуры, то и дороги будут. Просто практика. Съездите в регионы, посмотрите. И дороги будут, и на улицах будет чисто. И как-то всё само образуется, потому что ссылки постоянно на то, что у нас ЖКХ и прочее, это всё первоочереднее, коллеги, это не “Стратегия 2020”.

Итак, что в итоге. В итоге, как мне кажется, всё-таки система должна бить класс. Это то, о чём я говорил. В итоге должны быть некие ключевые слова, которые должны в этом законе просто отовсюду вылезать. Это первое. Системный подход и чёткие счётные критерии, а не отчёт процессом.

Второе. Инфраструктура культурной отрасли, причём это важнейший, базис. Если мы решим эту задачу, он вычеркнет чиновника, его личные качества из определяющих факторов. Технологичность, проектный подход, новые технологии, 3D – это всё же достижимо, это всё, вот оно. Но это не входит ни в критерии. Только так, я полагаю. Заработает то, что в концепции написано, когда федеральные полномочия передаются для осуществления субъектам Российской Федерации. В противном случае, не заработает, сведётся к осваиванию и так небольших средств и написанию этих самых пафосных, точнее липовых отчётов.

И в заключение. Светлана Сергеевна сказала, что мы три дня тому обсуждали, Иосиф Давыдович вёл эту секцию, и с музыкантами, в том числе с Дмитрием Маликовым, Марией Аксаковой и многими присутствующими здесь обсуждали то, что раньше называлось “А с кем вы мастера культуры” и участие звёзд и того, что называется, деятели культуры в процессе модернизации.

Конечно, часть выступлений была в режиме “хотелки”, это то, что Путин называет «Дайте денег». Это справедливо.

Но деньги можно дать любые, только вот вопрос менеджмента этих денег. И тут я подхожу к тому, о чем мы с Иосифом Давыдовичем в конце пришли к заключению, это, конечно же, кадры и подготовка современных, не пресловутых, извините, не хочу никого обидеть, работников культуры, а профессиональных менеджеров культурной отрасли, назрело и это должно быть и в законе каким-то образом отражено и в процессе его подготовки через обсуждение с теми, кто готовит эти кадры. В противном случае, подчеркну, закон не заработает, все средства уйдут в песок, вернее, будут освоены без пользы для общества и российской культуры.

И в заключение фраза, которая, на мой взгляд, имеет прямое отношение к тому, что здесь происходит. В своё время Ницше сказал: “Не вокруг творцов нового шума, а вокруг творцов новых ценностей вращается мир”. Дай Бог, чтобы это закон стал где-то в центре вот этого вращения, и завращал сферу культуры в нужном для модернизированной страны направлении. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Андрей Михайлович. Слово для выступления предоставляется президенту Российской государственной библиотеки Виктору Васильевичу Федорову.

Федоров В.В. Уважаемые коллеги, тема, которую мы сегодня обсуждаем, действительно даже не столько важна, с моей точки зрения, сколько тяжела и неподъемна. Я из своих личных ощущений скажу, если бы лет 12 назад, когда у меня был значительно меньший стаж работы в библиотеке, спросили бы и состоялся бы разговор на эту тему, мне было бы значительно легче отвечать и высказывать какие-то конкретные рекомендации. Поэтому в моем выступлении практически нет каких-то конкретных вещей, потому что я не хочу сбиваться на свои узковедомственные профессиональные библиотечные вопросы, там полегче, а при обсуждении концепции такого важного закона действительно чрезвычайно видеть те сложности проблемы, с которыми мы так или иначе столкнемся.

Первое, если называть вещи попроще и своими именами, всё-таки не плохо бы понять, а чего хочет общество и улавливает ли государство эти желания от культуры. Мы буквально для характеристики вот этой мысли, хочу сказать, в последние 15 лет мы как бы проходили такую плавную эволюцию. Сначала считалось, что вообще рынок всё «разрулит» сам и никакого государственного вмешательства в развитие культуры не надо. Потом выяснилось, что это не так, потом мы начали привычно уже ощущать более или менее приятное воздействие в форме финансовых вливаний государства в нашу сферу, потом кризис всё это дело как-то …, мягко выражаясь, и в ближайшие годы нам никто не рисует хорошей перспективы в этом отношении.

Поэтому, Светлана Сергеевна сказала, и мне кажется, мысль абсолютно правильная, что общество должно определить эту вещь, а государство уловить это. И дай Бог, чтобы в этом законе бы всё это дело нашло регулирование какое-то такое хотя бы с точки зрения жанра документа, какой мы сегодня обсуждаем.

Следующая проблема, которая, мне кажется, чрезвычайно важна, Кирилл Эмильевич о ней очень хорошо сказал, огромное обилие культур и существующий отраслевой принцип управления нашей страной. По своим библиотекам только иллюстрации хочу сказать, привычно говорим, что 130 тысяч библиотек, привычно считается, что это учреждения Министерства культуры и менее 50 тысяч только библиотек в непосредственном ведении Министерства культуры, более 60 тысяч в школах, ну и так далее. Вот если тут, не в этой аудитории развивать эту мысль, ну, понятно, что если в документах, которые государство выпускает и говорится о модернизации образования, нет ни слова про школьные библиотеки, а вузовские библиотеки находятся в плачевном состоянии, ещё хуже, чем библиотеки Министерства культуры, как правило, я имею в виду, то отсюда тоже понятно, что это чрезвычайно важная проблема.

И как здесь быть с точки зрения федерального закона, это надо очень серьезно подумать с тем, чтобы сочетать вот это. Мы не в состоянии, надо сказать откровенно, сломать вот этот отраслевой подход. Но в то же время примем мы даже замечательный идеальный закон, “Об основах культуры” у нас, здесь, в стране. Но это привычно будет считаться, что это закон Министерства культуры и относиться, идти он будет по этому ведомству, а другие ведомства, которые тоже обязаны принимать работу, участие в этой сфере деятельности, останутся в стороне.

С моей точки зрения, 7 страница Концепции, она ярко это иллюстрирует, где предпринята попытка определить не только идею и предмет, но и цели. Мне кажется, у нас здесь очень больное место. Потому что если взять все такие, более или менее стратегические документы, которые принимаются, у нас целью всегда служит процесс. Я не призываю к жёсткой идеологизации, где было бы уже сформулировано, что нам надо, там, скажем, вот то-то, то, но какая-то цель, которую можно хоть, каким-то образом, посмотреть. Потому что вот посмотрите: “в целях установления правовых основ”. Дальше идёт всё: “обеспечение определения, создание благоприятных условий”. Как сформулировать цель…? Она, может быть, целью, но это не конечная цель.

Иными словами, чтобы быть понятным я скажу то, что часто заставляет задуматься: какого человека мы хотим воспитывать? Если он будет замечательный специалист, инженер в области нанотехнологий, он, условно говоря, литературу должен знать в объёме средней школы или нет? Потому что культура реагирует на все эти вещи в широком смысле слова и книгоиздания и так далее. Я не призываю жёстко идеологизировать этот документ, в этом смысле у нас очень богатый опыт, но тем не менее как минимум, в концепции этого закона должны быть поставлены более или менее измеримые и реально достижимые конечные какие-то цели, как мне представляется.

Говорилось здесь и совершенно правильно: руководить культурой государство должно или осуществлять в форме господдержки – это ключевой вопрос. Честно скажу свою субъективную точку зрения, что если бы сейчас на данном этапе, при наличии той нормативной базы, которая у нас имеется, скажем, с учётом опыта относительно, скажем так, неплохих в экономическом отношении лет, которые сейчас закончились, к сожалению, расходы бюджета на культуру составляли бы в объёме 3 процентов, а не 1,8, там, по-моему, или где-то в пределах 2 процентов, нам бы жить стало значительно легче, значительно легче.

Поэтому хотите или не хотите, но волей-неволей всё равно про эти пошлые деньги, про необходимость финансирования надо говорить, надо говорить. И нормативно устанавливать, в этом законе добиваться исполнения вот этих нормативов, иначе опять же будет красивый закон на бумаге, но реально сделать ничего нельзя.

Ещё два примера на этот счёт. Сейчас известны дебаты по поводу 4 части Гражданского кодекса, Екатерина Эдуардовна говорила об этом. Короче, известная всем тема – нарушение, конфликт между правами граждан, заложенных в Конституции: право на информацию, на бесплатный доступ к информации и право на интеллектуальную собственность, авторское право и так далее.

Вот сейчас, с точки зрения, финансового, технологического, он, может быть, элементарно разрешён. Нет никаких проблем ликвидировать целую кучу проблем: проблему информационного неравенства, проблему плохого обеспечения библиотек, с точки зрения комплектования фондов. То есть та информация, которая есть в Москве, она может быть доставлена на Чукотку, в Калининград, в Хабаровский край, как угодно, в мгновение ока. И больших денег для этого не требуется, главный прикорм – это юридическая проблема. То есть вот как сочетать это? Но если государство, предположим, выделяло бы деньги (я рисую абсолютно идеальную и недостижимую в ближайшее время картину, но тем не менее это тоже надо понимать) выделяло бы деньги, скажем, тем же национальным библиотекам на оцифровку своих фондов с тем, чтобы эти деньги и платили авторам, не нарушая 4 часть Гражданского кодекса. И библиотеки вполне могли бы заключать договора с этими авторами, но эту же самую информацию, я говорю, как вы понимаете, прежде всего, не о художественной литературе, а научной, образовательной литературе, которая нам нужна для модернизации нашего общества. То эта информация, она бы совершенно спокойно распространялась по всей территории Российской Федерации, абсолютно не нарушая никаких установленных правил.

Вот Андрей Михайлович приводил пример по поводу комплектования библиотек. Это очень интересная вещь тоже, что, опять же, с точки зрения того, как может всё это трансформироваться в реальной действительности.

Вот в Воронежской области, такой простой пример. Там ввели в оценку деятельности руководителей муниципальных образований показателей, относящихся к библиотекам. Показатель такой. Чтобы количество книг на какое-то количество населения, оно не уменьшалось, а всё время росло. Хороший показатель? Вроде бы, на первый взгляд, хороший. Но на практике это привело к следующему.

Если раньше массовые библиотеки периодически, приходящую в негодность, просто “зачитали” книжку, разорванную всю, списывали и уничтожали, как и положено, по всем нашим инструкциям, то теперь руководители категорически запрещают это делать. Новая литература не поступает. Но если следовать по этой схеме, то так показатель резко падает, тогда уже руководитель несёт ответственность.

Видите, вот благая мысль, до конца не продуманная, но к чему пришла. Хотя, может быть, там можно было и новые поступления действительно учитывать и так далее.

Иными словами, мне даже немножко неудобно, что в моём выступлении нет никакого конструктива и конкретных предложений, но, что касается закона “О библиотечном деле”, мы с Комитетом по культуре, что называется, каждый день водимся. Вот только на прошлой неделе обсуждали у нас в библиотеке изменение в закон “Об обязательном экземпляре”. То есть, вот эти узкие законы, они, слава Богу, развиваются. Но этот закон, который чрезвычайно важен, мне кажется, он должен быть действительно максимально обсуждён с тем, чтобы обозначенные сегодня с этой трибуны сложности и проблемы, они обязательно должны найти максимальное разрешение. Спасибо. (Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо.

Мы обычно вопросы задаём в конце, но часто до них не доходит. В президиум поступили ряд вопросов, правда, автор не подписался, к сожалению. Мы решили, что хотелось бы на эти вопросы ответить, потому что они немножко оживят наш разговор.

Пожалуйста, Григорий Петрович.

Ивлиев Г.П. Почему не принимается кодекс законов о культуре, и почему мы называем наш закон “О культуре” базовым?

Работа над кодексом законов о культуре гораздо более сложная, и мы к ней попросту сейчас не готовы. Кроме всего прочего, у нас не определён целый ряд принципиальных положений как в рамочном законе “О культуре”, так и в отраслевых законах.

Поэтому, если сейчас поставить эту задачу и делать её одновременно, это займёт многие годы. Для нас задача принять закон “О культуре” рамочный, базовый, системообразующий, основополагающий или, как его ещё можно охарактеризовать, всё-таки в ближайшее время. И, думаю, что о кодексе можно говорить будет только тогда, когда после рамочного закона мы проведём инвентаризацию отраслевых законов, и только затем мы можем выйти на общие закономерности, позволяющие нам кодифицировать эти нормы. Это этап работы, наверное, который предстоит, по крайней мере, в следующем созыве Государственной Думы. Спасибо.

Председательствующий. Кирилл Эмильевич, пожалуйста.

Разлогов К.Э. Этот вопрос переслали ко мне. Почему концепция говорит о государственной политике в области культуры, а не государственной культурной политике, то есть, не ограниченной отрасли?

Но это плод компромисса между юристами и культурологами.

Во-первых, область культуры – не значит, отрасль культуры. В области культуры – это все вопросы культуры.

Во-вторых, государственная культурная политика – термин, который вызывает некоторые сомнения у наших коллег-юристов, а у культурологов вызывает сомнение, является ли государственная политика наша культурной? Я лично считаю, что пока ещё нет. Но с точки зрения смысла, это практически синонимы.

Чуковская Е.Э. У меня вопрос: почему Россия не ратифицировала в период с 1991-го по 2010 год ни одной конвенции ЮНЕСКО в сфере культурного наследия, в том числе Конвенцию о культурном разнообразии?

Я не отношу Конвенцию о культурном разнообразии к сфере культурного наследия… Просто я не знаю, кто задал этот вопрос, что имелось в виду, каких конвенций вам не хватает, потому что на самом деле с 1991 года довольно много юнесковских конвенций было ратифицировано, но если о наследии говорить, то вот последняя – это археологическое наследие, было принято решение после анализа текста, что ратификации как таковой не требуется, вопросами этими занимается не Минкультуры, а МИД, они направили уведомление депозитарию, что мы присоединяемся к ним без ратификации. И сейчас аналогичная речь идет о Конвенции об археологическом подводном наследии… Культурного разнообразия, действительно, пока нет, потому что требуют процедур и денег, которых пока мы себе позволить не можем. Но в плане стоит, так постепенно.

Председательствующий. Спасибо.

Слово для выступления предоставляется директору Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства Маргарите Валерьевне Баржановой.

Баржанова М.В. Добрый день. Добрый день, дорогие товарищи и друзья, и хочу сказать, что вот все-таки обращая внимание на выступление Светланы Сергеевны, которая начиная нашу беседу, говорила почему нужно срочно изменить закон 1992 года, и подчеркнув то, что после оценки этого принятого закона, стоимость этого закона превышала 100 процентов всех расходов бюджета. И понятно, что действие этого закона не могло быть легализировано. Поэтому наша главная, видимо, сегодня задача привести этот закон к тем процентам, в процентном соотношении выделяемых денег государством из нашего бюджета на культуру. И чтобы все-таки все те статьи, которые будут прописаны там, были бы оплачены. Вот это вот в принципе очень бы хотелось, мне кажется, и власти и нам, деятелям культуры.

При этом, безусловно, то, что сегодня мы здесь обсуждаем и говорим, этот закон нужен срочно стране. И я думаю, что по этому поводу и Министерство наше, и депутаты Государственной Думы, и наш Комитет, конечно же, озабочены. В связи с чем? Денег в стране мало. На культуру дают мало. Денег не хватает. Поэтому что нужно сделать? Дать свободу. Потому что другого выхода у страны не будет. Денег больше на культуру не дадут. Поэтому дадим свободу.

И многие тезисы, которые прописаны в концепции, говорят о том, что вот мы вам даем свободу, берите сколько хотите. При этом, конечно же, просят нас сказать – а сколько вы хотите?

Вот на слова как раз Екатерины Эдуардовны о меценатстве и о наших благодетелях, которые, как всем нам известно, те, которые работают в сфере культуры, что же такое у нас меценатство в стране? Меценатство в стране у нас, на самом деле такое, ну очень, как бы подобрать правильно слово, для бизнеса это как бы дополнительный налог, а для нас, это как кто вперед поближе к кому-то добежал, сказал, что вот вы знаете, мы такие хорошие, нам нужно, чтобы вы нам дали мецената. И поэтому у нас все меценаты распределены между определенными проектами, объектами и учреждениями.

Знаете, у меня прекрасные отношения с ВТБ-24, долгое время работали с Задорновым в одном комитете, он говорит – ты знаешь, Маргарита, понимаю, народное искусство, народная культура, всё это здорово, проекты замечательные, но ты знаешь, за мной закрепили Третьяковку, поэтому тебе денег дать не могу.

И так везде. Понимаете, вот на самом деле у нас все меценаты – это в основном люди, это, то есть это дополнительный налог для бизнеса, и он весь распределен, кому и на сколько чего дать.

Поэтому замечательно, что в концепции прописывается это государственно-частное партнёрство. И я поддерживаю Екатерину Эдуардовну в этом. Но при этом надо было сказать: к сожалению, в концепции дальше не записаны те изменения законов, которые должны при этом изменяться. И в первую очередь, я считаю для развития меценатства в нашей стране должен поменяться Налоговый кодекс. Потому что все те законы и законопроекты, которые сейчас находятся у нас в Государственной Думе – это объяснение, что же такое меценат. И вот читаю один закон, другой закон и думаю, что же такое? Один описывает объяснение мецената по Далю, а другой объяснение мецената по Советской энциклопедии. Вот и всё. И больше ничего.

То есть объяснить, что такое меценат. Хорошо, возьмём или по Далю прочитаем, или по Советской энциклопедии. А я считаю, что всё-таки меценатство… конечно, в 1990-х годах наш Минфин сильно обжёгся на этом. И через многие благотворительные фонды уходили большие деньги. Но раз обжёгшись, надо же всё-таки делать следующие попытки и понимать о том, что если у государства нет денег на культуру, то значит надо стимулировать бизнес, надо стимулировать коллекционеров для того, чтобы они помогали учреждениям культуры.

И вот этот закон, закон в Налоговый кодекс. Этот закон я, конечно же, передаю председателю Комитета по культуре для его внесения. А суть этого закона такова. Я, конечно, не думаю о том, чтобы наш Минфин согласился, как в Америке, компенсировать все деньги, затраченные меценатами на учреждения культуры. Нет. Я прекрасно понимаю, что это невозможно в нашей стране. Но при этом у нас есть отработанный механизм возврата НДС. Поэтому сейчас меценат может нам пожертвовать только из чистой прибыли. Поэтому, конечно, заинтересованности у него нет. И поэтому моё предложение в этом законе: если меценат пожертвовал учреждению культуры, обременённое государственными функциями, а государственные функции – это такие, как у многих образовательных учреждений, у нас, у музеев, потому что мы содержим музейные фонды, и так далее вернуть ему 20 процентов от этого миллиона. Миллион дал – 20 процентов, 200 тысяч, государство ему возвращает, как… идёт возврат по НДС. Не всё возвращает, всё-таки 800 тысяч он отдаст нам, на культуру. Но ему будет приятно всё-таки 200 тысяч, вот этот налог на прибыль получить. И у него появляется заинтересованность, и заинтересованность в финансировании тех проектов, которые дадут действительно какие-то плоды, эффект и за которыми он будет уже отслеживать, а не так, как вы знаете сейчас. Ты дай этому столько-то, а этому столько-то. И что он думает, он, думаете, после этого контролирует что там происходит с этими деньгами? Конечно же, нет. А здесь кроме того, что он будет давать под интересные проекты, в то же время и это ещё всё-таки с его стороны будет определённый контроль, чтобы эти деньги были пущены на правильные цели.

И второе небольшое конкретное предложение. И, конечно же, касающееся нас, музеев. Вы знаете, прекрасно прописано в концепции то, что нам будут давать свободу, и мы будем заниматься деятельностью, приносящей доходы, в целях и задачах выполнения наших функций. И на сегодняшний день, оказывается, мы, как музеи, не можем заниматься общественным питанием. Это не наша функция. А вы представляете, как музей или музей-заповедник может не оказывать эти услуги? Например, ко мне приезжают дети, у меня программы детские, 15 программ, которые идут от двух до трёх часов. Я не говорю за пределами Москвы, даже из Москвы. Они полтора часа в автобусе, два часа они у меня и потом полтора часа до дома. Сколько, получается, ребёнок не должен есть? Посчитайте. А если говорить про музеи-усадьбы, где люди выезжают на целый день. Как так, как, а мы не можем, мы не имеем права, нам запрещено это. А если говорить по музеи-усадьбы, где нужно и ещё переночевать? Оказывается гостиничным хозяйством нам тоже нельзя заниматься, это не наша, не профильная деятельность. И так далее.

А вот самое главное ещё. Мы, оказывается, музеи, не можем торговать на комиссии. А как же быть с нашими художниками? Как быть с нашими народными промыслами и так далее? Потому что мы имеем право, знаете, заказать это за деньги бюджета, когда это за деньги бюджета исполнят, тогда мы сможем реализовать. Но извините, бюджет нам на это денег не даёт и не даст и зачем давать? Дайте нам свободу. Дайте нам свободу и возможность помогать нашим художникам для того, чтобы у нас были, как за рубежом, нормальные музейные магазины, нормальные музейные Интернет-магазины, нормальные кафе, а не полулегальные. А потом вот, вы знаете, сидит директор, которого тут недавно оштрафовали из-за того, что он хотел создать условия для посетителей. В нашем музее, Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства, нет кафе.

И поэтому, когда я пришла туда, я сказала, я изменю закон, но не буду его нарушать. Поэтому ответственность Государственной Думы изменить этот закон и дать возможность нам, музеям, выполнять услуги для нашего народа, для наших посетителей и не говорить о том, что это не наша профильная деятельность напоить чаем ребёнка.

Спасибо вам большое. И я надеюсь, что нас Комитет поддержит и вот ещё один закон об изменении перечня услуг, которые должны предоставлять музеи. Спасибо и я надеюсь на наш Комитет. Комитет должен нас поддержать и провести эти изменения в закон для того, чтобы потом наших директоров не штрафовали. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо. Слово предоставляется начальнику Департамента по культуре Томской области Андрею Александровичу Кузечкину.

Кузечкин А.А. Добрый день, уважаемые участники слушаний! Вы знаете, наверное, принятие любого закона в нашей стране должно отвечать на те вопросы, которые внесены в повестку дня для нашего государства, её руководства. Наш президент Дмитрий Анатольевич Медведев очень чётко обозначил эту повестку: модернизация, модернизация и ещё раз модернизация.

Поэтому обсуждая данный законопроект о культуре в Российской Федерации, мы, наверное, должны его соотнести с теми задачами, которые внесены вот в эту повестку. И на самом деле предложенная концепция на очень многие вопросы отвечает. И тем не менее есть вопросы уже теперь к нашим руководителям страны. Поскольку формулируя задачи экономической модернизации, осуществляя политические системные реформы даже на уровне риторики о культуре говорится, к сожалению, очень и очень мало. При всём при том совершенно понятно для людей, которые профессионально занимаются вопросами культуры и культурологи, что культура под экономикой, в экономике и над экономикой.

И поэтому, принимая вот этот закон о культуре, мы должны решить генеральную задачу – сформировать ту качественную культурную среду, которая бы позволяла повышать качество нашего человеческого капитала, в первую очередь. Ведь безлюдных технологий не бывает, даже в самой сложной технологической цепочке на входе и выходе есть человек, нажимающий кнопку или принимающий продукцию. И поэтому оттого, насколько этот человек креативен, зависит, наверное, и судьба модернизации, как частного случая развития страны и процветания нашего государства в целом. Поэтому качественная культурная среда, она и может формировать человечество креативного, способного на большие дела.

Так вот, теперь посмотрим, как у нас обстоят дела с реформами в сфере культуры. Практически 20 лет вся бюджетная сфера страны не реформируется, а в культуре вот архаизация, о которой сегодня говорили, проявляется очень отчетливо.

И мне кажется, что в данном законопроекте и в концепции, предлагаемой сегодня к обсуждению, сохраняется несколько опасный тренд к сужению тех задач, которые культура должна решать, потому что приоритет опять-таки отдается бюджетной сети учреждений культуры.

Но если мы говорим о том, что культурный контекст значительно шире, и что мы сейчас уже не говорим об управлении культурой, а говорим о создании условий для ее развития, для сохранения культурного наследия и для развития, то, наверное, мы не должны ограничиваться лишь только интерпретацией правового положения механизма финансирования бюджетных учреждений культуры.

И понимаете, в чем еще проблема, сейчас уже на выходе, как я понимаю, законопроект, который по сути означает глобальную революцию в бюджетной сфере в целом, и в культуре, в частности. Речь идет о новых механизмах финансирования учреждений культуры путем предоставления субсидий, отказа от сметного финансирования.

С моей точки зрения, это совершенно правильно, потому что статус бюджетного учреждения культуры – это совершенно не синоним высокого качества, профессионализма, скажем. А статус коммерческого учреждения культуры, частного театра и галереи – это, конечно же, совершенно не синоним пошлятины и безвкусицы. Дурновкусие можно и там и там найти, это, в конце концов, уже зависит и от той целевой аудитории, которая потребляет культурные продукты и культурные услуги, и от, собственно говоря, креаторов этих вот творческих продуктов.

Поэтому, конечно же, в законопроекте нужно предусмотреть вот этот вот расширенный культурный контекст, и предусмотреть механизмы финансирования программно-целевого, проектного характера. Не учреждения мы должны финансировать, а именно конкретные проекты в сфере культуры.

Но это не означает, что государство теперь может умыть руки, и абсолютно устранится от культуры, ограничиваясь там какими-то разовыми финансовыми поддержками.

Когда мы изучаем опыт зарубежных стран, финансирование культурных проектов, а там именно культурные проекты финансируются преимущественно, то оказывается, что даже в странах с рыночной экономикой, с многолетним опытом развития рыночной экономики, государство всецело присутствует в культуре.

Скажем, США, крупнейшие национальные музеи, они бесплатны для посещения, потому что дотирует государство эти музеи.

Николя Саркози, избираясь Президентом Франции, обсуждал эту тему во многих своих предвыборных дебатах, и он говорил: почему у нас библиотеки – это культурное наследие, они бесплатны; музеи – это тоже культурное наследие, почему они платны? И во Франции уже предприняты теперь шаги по тому, чтобы организовывать бесплатный доступ в музеи.

Когда разразился экономический кризис, у нас секвестировали бюджет, и в том числе отрасль культуры, а во Франции на 40 процентов увеличили финансирование театров. Это означает, что рынок и культура не должны противостоять друг другу, а должны друг друга поддерживать путем перекрестного субсидирования, финансирования, как хотите. Государство должно четко определить свои приоритеты в этой сфере.

Да, у нас есть Малый театр, замечательное учреждение, это, оно должно, по сути дела, приобрести статус национального культурного достояния и иметь гарантированную государственную поддержку на долгие-долгие годы.

А другой полюс – это наши сельские учреждения культуры. Посмотрите, какая пирамида по финансированию. Значит, федеральные учреждения культуры, их, наверное, процентов 5 от общего числа учреждений культуры в России, но они получают примерно 30 процентов финансирования от бюджета, и дальше эта пирамида, значит, по финансированию сходит, а по качеству учреждений она перевернута. То есть сельские учреждения культуры, у нас их свыше 70 процентов, муниципальных учреждений культуры, они получают менее трех процентов общего бюджетного финансирования, если мы берем консолидированный бюджет страны. Это совершенно несправедливо.

Поэтому необходимо принять еще и государственные программы целевой поддержки сельских учреждений культуры. Может быть, парадоксально прозвучит, но Большой театр начинается все-таки с сельского клуба, когда туда приходят заниматься в кружок хореографический маленькая девочка, потом она едет на конкурс в область, приезжает специалист, ее оценивает, рекомендует продолжать ей обучение уже в хороших хореографических школах, из неё вырастает большая балерина. Может быть, очень упрощенно схема эта выглядит, но это правда. И поэтому сельские учреждения культуры должны пользоваться большой поддержкой.

Наше Министерство за счёт своих финансовых ресурсов все эти вопросы, безусловно, не решит. Потому что наша финансовая база постоянно истощается и истощается. Поэтому необходимо на уровне Государственной Думы, на уровне Правительства обсуждать проблему принятия крупных масштабных долгосрочных межведомственных программ.

Министерство сельского хозяйства у нас от отсутствия денег, в общем-то, не страдает. И поэтому, естественно, возможно направить часть этих средств как раз на модернизацию сельских учреждений культуры. Министерство образования у нас от отсутствия денег не страдает. Но когда идут приличные денежные потоки на модернизацию школ в поселениях, почему-то никому не приходит в голову, что на базе этих школ давайте тогда и создавать многофункциональные, культурно-досуговые и образовательно-просветительские центры. Если мы уж финансируем так масштабно и массово и стабильно школы, значит, пусть они и обрастают публичными, общедоступными библиотеками, театральными студиями, культурно-досуговыми какими-то центрами, чтобы там был зал-трансформер с хорошей сценой, с оборудованием и так далее. Тем самым, мы будем консолидировать средства бюджета и использовать его более эффективно. Я думаю, что эти вопросы должны быть обсуждены.

И последнее. Вы знаете, я готовился к этому выступлению и сегодня, уже получив рекомендации парламентских слушаний, со всем согласен, что касается качественной составляющей. А вот дальше рекомендация.

Вызывает изумление первые же строки её. “Продолжить разработку законопроекта на основе данной концепции”. И далее следуют рекомендации Министерству культуры эту концепцию обсудить.

Уважаемые товарищи депутаты, мы эту концепцию уже обсуждали в прошлом году на Координационном совете Министерства культуры в Оренбурге, в Нальчике, в этом году на расширенном президиуме КС в Мурманске. Знаете что, мы всё-таки ждём, что нам уже и в регионы, и в Министерство будет направлен законопроект о культуре.

Ну невозможно, мы же отстаём от жизни. Сейчас примут этот новый закон о статусе автономных учреждений, бюджетных учреждений с расширенным объёмом прав и мы с нашим законом отстанем уже от того, что у нас происходит.

А то, что мониторинг слабоват и даже по регионам, это видно из приложения к концепции. Вот сейчас Ильницкий выступал, он говорил, что только в 35 регионах приняты законы о культуре. На самом деле в Томской области, например, в 2007 году ещё тоже принят закон о государственной политике в сфере культуры и искусства, этого нет. А принятие других законов, развитие его, нам как раз мешает отсутствие федерального законодательства. У нас “О библиотеках” есть, “О народных художественных промыслах”, “О национально-культурных автономиях”, приняли в прошлом году закон “О музеях и музейном деле”. Сейчас мы внесли в апреле в Госдуму Томской области закон “О театрах и театральном деле”. В Томской области это прецедент, вообще, в масштабах России.

Но тут же сразу юристы говорят, а где у вас на федеральном уровне подобного рода законопроект? А ведь понятно, если мы говорим о формировании единого социокультурного пространства страны, оно должно формироваться вот из таких культурных подпространств: театральное единое пространство, музейное и так далее.

Поэтому я бы всё-таки просил наш профильный комитет поставить вопрос ребром – принять в этом году закон о культуре в Российской Федерации. Спасибо. (Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо.

Григорий Петрович.

Ивлиев Г.П. А кто его напишет-то в этом году?

Обращаем внимание, что мы, это главное, ставим вопрос согласования с другими федеральными ведомствами. А в части президиума, поручение президиуму Координационного совета по культуре Министерства культуры, да, с учётом пожеланий членов президиума, конечно, тогда мы будем просить уже президиум работать по тому, что у нас есть. Мы вышлем структуру и те нормы, которые у нас проработаны, и будем просить вас недостающие клеточки там восполнить и дать ваши предложения. Закон, господа, ещё не написан, его нужно написать. Мы не можем полуфабрикат, сырой текст, выставлять сейчас на публичное обсуждение. Вам мы его направляем для профессионального обсуждения. Публичное обсуждение закона давайте попросим провести только осенью (тексты, нормы), потому что, если мы вынесем недоработанный проект, то получим отрицательный эффект от этой работы. Она будет подвергнута справедливой критике. Нам потом придётся очень долго разбираться с этими позициями. Давайте подготовим всё-таки более основательно текст законопроекта. Есть у нас нормы, есть уже целые статьи, есть понятийный аппарат, есть структура, но в целом закон ещё не готов и давайте совместно работать. Именно поэтому мы будем вас просить дать нормы. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо. Директор Государственного института искусствознания Дмитрий Владимирович Трубочкин.

Трубочкин Д.В. Уважаемые участники слушаний!

Прозвучало уже очень много мыслей. Я поневоле, видимо, в некоторых своих тезисах буду повторяться. То, о чём я не буду говорить, это об отраслевых проблемах, связанных с отраслевой наукой о культуре, об искусстве. Посмотрите сами, директор уважаемого института  сидит в президиуме, а денег в институте всё меньше. Директор другого уважаемого института сидит в первом ряду, а денег в институтах всё меньше, меньше. О чём тут говорить?

Я хотел сказать вот о чём. В самом деле, обращаю внимание на то, что некоторое время назад, год назад, кажется, год или полтора года назад, были достаточно широкие слушания по сходному же тексту. И я понимаю, почему это событие повторяется, потому что принятие этого закона идёт очень медленно. Оно проходит через очень сложные дискуссии. Было много дискуссий. Во многих я участвовал и надо сказать, что большинство из них сводилось и до сих пор сводится к расплывчивости понятия “культура”. И отсюда расплывается, по мнению многих экспертов, базовое понятие нового закона, общественные отношения в культуре.

Оппоненты говорили – ведь мы же не хотим ввести закон об экономике или закон о нравственности. Конечно, надо, в конце концов, сказать, что старые Основы законодательства о культуре, которые ещё не критиковали, с этой точки зрения тоже уязвимы для такой критики. Однако я не помню, чтобы кто-то заявил об их ненужности или неэффективности. Наоборот, сегодня подчёркивалась и многократно подчёркивалась эффективность и важность введения этого  базового закона. Впервые были установлены приоритеты государственной культурной политики. Всё это стало достоянием общества именно через этот базовый закон.

Некоторые эксперты полагают, что название этого закона должно быть не о культуре, а название – это есть стратегическая установка, но о государственном регулировании, например, в сфере культуры. Они думают, что такое стратегически правильнее и точнее. Но в таком названии тоже есть опасность свести феномен культуры опять-таки к отраслевому принципу, который складывается из сфер компетенции Минкультуры, региональных министерств, муниципальных отделений, департаментов или комитетов культуры. Всё это как раз сегодня менее актуально.

Отраслевые дела достаточно эффективно регулируются изнутри путём наборов инструкций, учредительных документов, положений об органах исполнительной власти и так далее.

Если посмотреть на то, как ведутся дела в отраслях на уровнях документооборота или вообще процесса деятельности, то о специфике в сфере культуры говорить не приходится. Одна отрасль по устройству похожа на другую.

Руководители организаций знают, что если возвышать голос, например, о недостаточности финансирования о низких зарплатах в культуре, то надо попытаться докричаться так, чтобы услышали именно вне отрасли. Внутри-то и сами руководители ведомств разводят руками, потому что у них есть свой бюджет, который надо исполнять.

В том-то всё и дело, что вопрос сегодня надо ставить крупнее. Поэтому старые Основы законодательства о культуре тоже не были отраслевым законом. В них была даже введена упоминавшаяся сегодня норма “обязательность культурных аспектов в программах развития”, которая по сей день сохраняется, но, мне кажется, ещё ни разу не была исполнена.

Поэтому закон о культуре нужен. Нужна его преемственность по отношению к существующим основам. Она была продекларирована. И надо говорить не об отраслевом законодательстве, но о более общем, интегрирующем отдельные законодательные акты.

Было время, когда я и мои коллеги считали, что наиболее эффективный путь реализации этих принципов будет Кодекс законов о культуре, именно кодекс. Кодекс законов поднял бы статус культуры в законодательстве и как общественного явления одновременно. Есть же у нас кодекс законов о труде.

Я и сейчас не отказываюсь от мысли о кодексе. Я слышал, что коллеги из Комитета по культуре тоже видят это как далёкую цель.

Я знаю, что это сложнейшая и очень долгая задача, её, кстати, не отрицает закон о культуре, но в чём я до сих пор не уверен и даже однажды хотел сформировать не рекомендацию, а мысль, нужен ли именно новый закон о культуре или комплекс поправок, к существующим Основам законодательства о культуре.

У меня пока уверенности нет, но я хочу сказать, в первую очередь, о некоторых трудностях любого законопроекта, который может появиться в результате деятельности комитета.

Первая трудность, с которой придётся сталкиваться, и с которой мы уже сталкиваемся, это различия, фундаментальные различия, между понятиями “культура Российской Федерации” и “отрасль “Культура”. Здесь ещё целая группа понятий, из них наиболее трудная, это разница между творческим работником и работником сферы культуры и искусства.

Современное понимание культуры включает в себя все способы проявления, все способы выражения жизнедеятельности общества, включая обычаи, искусство, нравственность. Можно, конечно, спросить, как такую громаду регулировать законодательно? Но никто не собирается её регулировать, речь идёт о том, что всякий раз, говоря о культурно деятельности, о производственной деятельности мы подразумевает глубокие следствия её для всей этой громады, в первую очередь, для нравственности. Отсюда вытекает и важная задача для законопроекта: надо попытаться выдержать на уровне понятий закона ту идею, что культура – это больше, чем сфера услуг. Надо закрепить понятие культурного блага, общественного блага, сделать его основным термином для определения результата культурной деятельности – произведения искусства. Надо через закон попытаться внедрить в общество адекватную терминологию культуры. Надо выдержать на уровне понятий тот принцип, что культура касается всех, что она влияет на все сферы человеческой жизни. Наука – часть культуры, образование – часть культуры, экономика – часть культуры.

Речь, конечно, не о том, чтобы сделать сейчас из культуры кодекс всех кодексов, до этого наше общество ещё не дозрело, но если сделать это убедительно, то можно ожидать некоторых положительных следствий этого закона для других законодательных сфер. Например, уже отмеченная сегодня, проблема специфики профессионального образования в сфере искусства: в музыкальных школах, в вузах искусств в связи с Болонским процессом.

Мы все прекрасно знаем происходящие сейчас процессы и желание вместить сложившиеся традиции в сфере образования под унифицированные стандарты под рамкой Болонского процесса. Но если прописать связь культуры и образования и ввести базовый тезис о многообразии форм культурной деятельности и многообразии культурных традиций, то можно попытаться на этой основе аргументировать принцип многообразия и в сфере образования тоже, как это сейчас делается в Европе. То же самое, если прописать связь образования и организаций культуры, научной деятельности в культуре, то можно поставить вопрос уже более продуктивно о разрешении музеям заниматься научной деятельностью, о связи библиотек с образовательной деятельностью. В связи с этим можно будет попытаться не то, что пролоббировать, но как-то построить мотор для назревших сегодня изменений в четвёртую часть Гражданского кодекса.

Многое можно сделать, но мои соображения сегодня касаются только принципиальной части в поддержку ведущейся работы. Я вижу и приветствую хороший энтузиазм в Комитете по культуре и его Председателя, предложение только одно.

Во-первых, нужен существенный прорыв. Не в форме обсуждения концепции, а в форме какого-то текста, главы закона, который убедит экспертное сообщество. Вот сейчас нужен этот прорыв.

И ещё одно предложение. Нужны регулярные общественные обсуждения, регулярные, планомерные, по отдельным вопросам. Я не поддерживаю эту мысль, что нужно сейчас выставлять проект целого федерального закона, в каком бы то ни было, на обсуждение даже экспертное, надо идти сейчас по частям. И вот это моё предложение.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо.

Слово предоставляется генеральному директору Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Владимиру Георгиевичу Урину.

Урин В.Г. Добрый день, уважаемые коллеги! Я постараюсь быть кратким, потому что многое из того, что хотелось сказать, уже прозвучало, повторяться не буду.

Так случилось, что в 1973 году, тогда ещё совсем молодым человеком я был назначен директором молодёжного театра в городе Кирове, в Вятке. Я вспоминаю своё ощущение тогда директора и сегодня своё ощущение, то я могу сказать, что тогда в той тоталитарной стране, с идеологическими указаниями и так далее мне, как директору работалось в тысячу раз легче, свободнее и лучше, чем работается сегодня.

Я не сомневаюсь ни на одну секунду, не являясь ни юристом, не являясь ни политологом, ни культурологом, я не сомневаюсь, что собравшиеся специалисты сформулируют все необходимые позиции нового закона, не сомневаюсь в том, что этот закон нужен.

Убеждён совершенно, что он определит какие-то основополагающие вещи в сфере культуры. Боюсь только одного, что те реальные законы, которые регулируют сегодняшнюю нашу жизнь, а по факту жизни – это сегодня так, касается ли это Налогового кодекса, Гражданского, Бюджетного, пресловутого 94-ФЗ, они, по-прежнему, будут противоречить всем тем замечательным позициям этого закона, о котором мы сегодня с вами говорим. Потому что как раз все эти законы сегодня добиваются совершенно другого.

Я привёл один единственный пример тут, на телевидении выступая, и меня спрашивали про 94-й, я сказал: замечательный закон, ничего плохого в тендерах, в конкурсах, в котировках не вижу. Только я очень боюсь, что наше государство, отчитываясь, что оно бережёт миллиарды и миллионы, благодаря этому закону. А я очень часто слышу это от сотрудников Министерства финансов и так далее, почему-то не посчитало, какое количество денег наше государство потеряло на некачественной работе, благодаря этому закону и, какое количество денег оно потеряло, благодаря тому, что… Для того чтобы провести эти конкурсы, создана целая структура, причём не только для проведения, но и контроля за этими конкурсами.

Я посчитал это на уровне своего театра, только своего театра, я могу вам сказать: сумма экономии, которая идёт по моему театру, а у меня многомиллионные расходы, в десять раз меньше чем то, что мы сегодня тратим на их привилегии.

Поэтому я высказываю только одну озабоченность, я за этот закон, я считаю, что нам обязательно это необходимо делать. Но если мы рядом с этим не будем вести реальные работы по раскрепощению реальной структуры, не бюрократизации, а раскрепощению на законодательном уровне и возможности учреждения культуры, работать в свободном экономическом режиме, я думаю, что тогда этот закон, даже если мы его сделаем, окажется лишь пожеланием.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо.

Слово предоставляется заведующему отделом культуры администрации Прохладненского муниципального района Кабардино-Балкарской Республики Али Гусусаевичу Лутову.

Лутов А.Г. Уважаемая Светлана Сергеевна, уважаемые коллеги, моё появление здесь на этой трибуне, прежде всего, связано с тем, что 14-15 апреля этого года в городе Махачкале состоялось региональное совещание: “Культура в стратегии развития Северокавказского федерального округа”, где присутствовали руководители учреждений культуры всех регионов Южного федерального округа, ну и теперь нового округа – это Северокавказского федерального округа.

И там, кстати, я тоже был единственным представителем культуры и муниципальных образований.

И нашего уважаемого Шубина Юрия Александровича, значит, представителя, директора департамента, генерального секретаря от Минкультуры России заинтересовало то, что происходит в культуре сельских поселений нашей необъятной России и вот благодаря Григорию Петровичу Ивлиеву и здесь на этой трибуне, спасибо.

Сельская культура, я очень коротко попробую охарактеризовать его место, состояние проблематики и что, так сказать, о предложениях по развитию. По большому счету то, что происходит в сельской культуре, всё определено нашим федеральным законом номер 131. Наверное, для многих из присутствующих здесь не является открытием, что у нас уже присутствует четыре культуры в Российской Федерации, сельская культура, культура муниципальных образований, культура субъектов и федеральная культура. Мало того, что они присутствуют в этом качестве, но и финансирование, вот здесь говорил Министр культуры Томской области, финансирование также жёстко и неотвратимо привязано к этому разделению. То есть, когда мы говорим о едином культурном пространстве Российской Федерации, юридически и фактически, начиная с 2006 года, когда вступил в силу федеральный закон 131-й, а с 2009 года он вступил по всей территории России, у нас обозначились очень жесткие перегородки между всеми этими видами культур. Сельская культура является даже, находится даже не на уровне фундамента, а на уровне подвала Российской Федерации, подвала, где всё затхлое, гнилое и там ничего нет.

Вот если сказать на примере одного из этих сельских муниципальных районов, того же Прохладненского района Кабардино-Балкарской Республики. 50 тысяч населения, 40 населенных пунктов  в 19 сельских поселениях, 24 сельских дома культуры, 18 библиотек, 43 памятника, ну то, что мы называем наследием, один музей и они все работающие. Но дело-то в том, что во всех этих объектах культуры в течение последних 30 лет абсолютно ничего не менялось. Комплектование, как здесь говорил руководитель библиотеки, 0,0, только последние два года началось какое-то комплектование за счёт федеральных субсидий в количестве 300 тысяч рублей на весь муниципальный район. Я просто начинают с библиотек.

Если взять Прохладненский муниципальный район, уважаемая Светлана Сергеевна, один компьютер 2003 года на 18 библиотек и этот один компьютер межпоселенческой районной библиотеки. Я, конечно, подозреваю, что у нас есть регионы, где ситуация обстоит гораздо лучше, чем у нас в этом Прохладненском районе. О каком оцифровании мы можем говорить, когда там понятия не имеют, что такое это? О каком едином цифровом поле мы можем говорить, когда там вот комплектование даже книгами, оно прекратилось где-то на уровне 1994 года?

У нас действует закон о культуре в Кабардино-Балкарской Республике. Но что мы будем тут скрывать друг от друга, что все эти законы, которые приняты на уровне многих регионов, их не 35, их больше, вот я смотрел концепцию, значит, закона о культуре, они ведь не могут действовать, начиная, как минимум, с 2006 года. Ну не имеет права министерство культуры субъекта напрямую финансировать объекты культуры сельских поселений, нет у них такого права. Если эти объекты культуры сельских поселений имеют деньги, чтобы содержать свою местную администрацию и чуть-чуть хватает на то, чтобы содержать четыре штатные единицы в доме культуры, техничку там, сторожа, уборщицу и коммунальные затраты это тот максимум, на что они способны.

Из наших 19-ти сельских поселений 11 сельских поселений дотационные. Дотационные означает, что им выдают зарплату только для того, чтобы администрация сельского поселения жила, получала зарплату и могла выписывать хоть какие-то справки и так далее. Но если говорить о развитии села и если перед главой сельского поселения стоит задача о том, что ему в первую очередь делать, провести водопровод, заняться благоустройством села или другими жизненно важными вопросами, давайте подумаем, на что он деньги потратит. На сельский Дом культуры? Да, конечно же, нет, и он это и не делает.

Мало того, вот здесь говорили о критериях оценки деятельности руководителей субъектов, руководителей глав муниципальных образований. Понимаете, когда вопрос этот стоит, вот в тех критериях оценки деятельности глав сельских поселений, просто-напросто нет вопроса о функционировании культуры села. У них не стоит эта проблема, в том числе и на уровне муниципального района. Если вы посмотрите критерии оценки их деятельности, нет там строки “культура”. Есть там, сколько книг в библиотеках, очень точно подметили здесь. И я, как руководитель управления культуры этого района, точно знаю, что мою деятельность тоже будут оценивать. Останутся там 350 тысяч экземпляров книг в этих сельских библиотеках или нет.  Я не могу эти книги списать, потому что мне скажут, у вас в прошлом году было 350 тысяч экземпляров, стало 340 тысяч. Куда вы? На 10 уменьшилось. Соответственно, ни списать эти книги, ни комплектовать мы не в состоянии.

О домах культуры. Правильно здесь подметил министр культуры Томской области. Ведь 97 процентов учреждений культуры нашей необъятной России расположены в регионах, в сёлах. 3 процента, если взять, они расположены вот здесь, в громадных полисах. Ведь эти 97 процентов именно и являются теми, кто будут диктовать культурную политику в России. Эти 97 процентов как раз будут являться теми, до кого должен дойти этот закон о культуре, который мы сегодня обсуждаем здесь. И если до них он не дойдёт, этот закон о культуре точно так же, как и региональные законы о культуре, станут мёртворождёнными.

Поэтому, уважаемый Григорий Петрович, если обсуждать концепцию закона, хотя, с моей точки зрения, тоже, как работника муниципальной культуры, с 2003 года мы уже обсуждаем концепцию этого закона. Уже, по-моему, 4 или 5 раз. И я думал, что в прошлом году, когда в Нальчике состоялось X координационное совещание Министерства культуры России, слава Богу, концепции у нас есть и появится закон о культуре.

Нет, и здесь всё. Сегодня мы опять говорим, что надо обсудить концепцию, надо, в конце концов, переходить к обсуждению этого закона. Но я не думаю, что нет такого уровня специалистов, чтобы закрыть все “белые пятна” и выставить нам, в том числе, на обсуждение этот проект.

Потом я, Григорий Петрович, знаете, чего боюсь? Что обсуждение этого закона пройдёт на уровне субъектов. То есть, вот на уровне второго уровня культуры, как я сейчас говорю. То есть, опустите на Министерство культуры, они обсудят среди руководителей концертных организаций, ансамблей, театров и на уровень муниципальный он не опустится на обсуждение. Хотя очень хотелось бы, чтобы в этом законе, дорогие друзья, роль сельской культуры, составляющая сельской культуры, звучала бы очень звонко и громко, иначе у нас вот этот фундамент просядет, на котором держится, как тут сказали, пирамида, на котором держится вся российская культура, его истоки, его корни. И если мы не будем это общее питать, у нас не останется культуры и российской.

Следовательно, вопрос это государственной важности, то, что мы сегодня здесь говорим. Если не включить туда, то, что касается культуры сельских поселений, культуры муниципальных районов, то, извините меня, мы вот здесь всё это примем, вот здесь это в пределах крупнейших полисов и останется.

Убедительная просьба, Григорий Петрович, профильное министерство. Я вот обращаюсь и к нашему Министерству культуры Российской Федерации. Ну каким-то образом, чем-то надо нам пробивать эту государственную целевую программу  развития культуры.

17 школ у нас, но вы не поверите. Компьютерные классы, широкополосный Интернет, техника цифровая. Эти дети учатся в школе, они выходят после школы. Школа – это всё-таки режимное учреждение. Вышли они после школы в своё родное село, и что они там видят? Дом культуры, школа, само собой, закрыта после, там 3-4 часов, туда уже доступа нет. Широкополосного Интернета там нет, хороших книг нет, они в школьной библиотеке.

Они попадают в объятия родного дома культуры, где оборудование 30-летней давности. Даже на уровне бытового потребления там же ничего даже близко нет. В домах культуры, там гастроли, гастрольные поездки наших славных коллективов, выдающихся артистов. Вы думаете, это что-то есть у нас в сёлах? У этих коллективов, которые посажены на бюджетное финансирование, денег нет, чтобы приехать в село. А у сельских поселений денег нет, чтобы их принять сюда. И на кого они работают? Все наши выдающиеся концертные организации, ансамбли, даже на уровне Северного Кавказа, “Лезгинка”, “Кабардинка”, “Алания”, “Эльбрус”, да они все выживают, они гастроли куда-то, только не в сёла, а только в Кабардино-Балкарии сельских поселений у нас порядка 230. У них нет возможности туда ехать, у нас нет возможности их принять.

А вспомните хотя бы 20 лет назад. Да, мастера искусств, там целые программы были, что они могли туда приехать, что-то показать. Но приобщались же эти дети к корням, к уровню этой культуры. Ну если этого не будет, о чём вообще можно говорить? Это очень правильно сказала здесь Екатерина Эдуардовна, когда произнесла фразу “умолчать”. У меня такое состояние, что сельская культура, чтобы не трогать её, не говорить о ней, в законе если ничего не написать о ней, то есть это будет умолчанием, вот мы её и похороним там, где она есть. Поэтому Юрий Александрович тут присутствует. Я ему сказал, я говорю: “Юрий Александрович, я буду говорить здесь всё, что думаю на эту тему”. Поэтому вы извините…

(Аплодисменты.)

Я не могу не сказать о музыкальном образовании. Григорий Петрович, музыкальные школы и в 15 сельских поселениях, они у нас есть, они или их филиалы. Но вы понимаете, что наш 131-й закон их определил, как учреждения дополнительного образования. А учреждения дополнительного образования в образовании, вы знаете, это центры детского творчества, кружки, секции. И представьте себе, они получают этот статус, учреждения дополнительного образования, а выше у нас идут музыкальные училища, училища культуры и искусства. Как только они станут под крылом, а кстати, в регионах, и в Дагестане, и у нас они потихонечку вошли под крыло образования, они перестают быть школами. Они станут кружками и секциями, они не пойдут в музыкальные училища. С музыкального училища дети не пойдут в институты искусств, культуры, и так далее. Это система точно также просядет, как система, которая здесь в селе, в культуре.

А что касается библиотек, да, мы хотим, говорим, что надо из них делать правовые, информационные центры там. Да откуда? Библиотечная техника, которая у нас приобретена 25-30 лет назад, эти стеллажи. Зайдите в любую сельскую библиотеку за пределами города Москвы. Да 30-летние стеллажи там, эти же пыльные книги лежат и уровень потребления, я умолчу на эту тему.

Очень хорошо здесь сказал … Андрей Михайлович по поводу инфраструктуры. Да, я по-доброму завидую, когда в течение двух лет построено десять школ, отрапортовали, отремонтированы все… самое интересное, пожарная безопасность даже обеспечена. Это не просто головная боль – это надзорные наши организации, это просто песня. Те полномочия, которые у них есть, нам, присутствующим здесь, никогда и не снились даже. То, что они творят, что они могут проверять, что они могут проверять. На одно сельский очаг культуры, учреждение 15 надзорных организаций в течение пяти минут его могут просто закрыть. Пожарной безопасности нет, аттестации рабочих мест нет, охрана труда, да там масса всего.

То есть состояние вот этой вот подвешенности абсолютно не способствует тому, чтобы культура наша развивалась. Я не хочу удерживать ваше внимание такими мрачными мыслями и делами. Григорий Петрович, если есть у профильного комитета всё-таки возможность инициировать, сделать его, пусть в пределах этого года, проектом, этот закон наш о культуре, и сделать его непросто проектом, а системообразующим, иначе смысла просто нет, потому что федеральный закон 131-й его заглушит однозначно, и много кодексов и законов его точно так же его могут опрокинуть. Его в любом случае надо делать системообразующим, если у нас получится. Правильно здесь вопрос о кодексе поднимали.

И второе. Не будет государственной целевой программы по развитию сельской культуры, мы получим то же самое, что получили от государственной программы развития сельского хозяйства, где в контексте был раздел “Культура”. Всё профинансировали, а что касается культуры – ноль целых, ноль десятых.

Спасибо за внимание.

(Аплодисменты.)

Ивлиев Г.П. Можно вопрос вам задать? Вы нам много вопросов поставили и правильно, один вопрос вам. Скажите, из тех сотен миллионов рублей, которые федеральный бюджет выделяет на комплектование фондов муниципальных библиотек (в прошлом году – 450 миллионов, в этом году – 300 миллионов), из тех 50 миллионов, которые мы направляем на подписку так называемых “толстых журналов” из раздела ФЦП “Модельные сельские библиотеки”, что, за эти годы к вам вообще ни копейки не дошло? Или всё-таки какие-то средства по этим программам вы получаете?

Лутов А.Г. Григорий Петрович! На одну сельскую библиотеку – 11 тысяч в 2009 году, 11 тысяч  – в 2008 году, то есть 300 тысяч на муниципальный район, эти два года идёт комплектование. Но нас предупредили, что, дорогие друзья, это прекратится, скорее всего, 2010 год будет последним в комплектовании. Да. Доходят.

А что касается модельных стандартов, вы знаете, в концепции закона очень чётко обозначено, и надо его выдержать, если в селе не будет минимальных государственных стандартов в сфере культуры, услуг, которые оказывают учреждения культуры, у глав сельских поселений не останется никаких обязательств. Они могут просто предоставлять услуги, организации культуры, пригласить пять раз в год концертную или какую-то организацию, и скажут: я оказал услуги организации культуры? Оказал. Довольствуйтесь этим.

И второе, модельные стандарты деятельности. Не имея на данный момент модельных стандартов деятельности сельской библиотеки, сельского дома культуры, мы попадаем в такой цейтнот, мы не можем услугу, которую оказываем, прокалькулировать. Мы не знаем, что это такое, у нас нет стандартов этой услуги.

Спасибо.

Председательствующий. Спасибо.

Буквально тоже хотела сказать реплику. Я встречалась с директорами учреждений дополнительного образования. И директор, чьё учреждение выиграло, высказала очень интересную мысль, которая в принципе меня немножко, не то, что шокировала, но заставила глубоко задуматься, и хочу вас тоже призвать проникнуться ею.

Она сидела и всё время говорила: “У нас нет государственного финансирования, у нас нет государственной поддержки, у нас её вообще нет”. Я очень удивилась и задала ей вопрос: “Но вы же получаете из муниципального бюджета, вы получаете из регионального бюджета деньги”, на что мне был ответ: “Это не государственная политика, это к государству никакого отношения не имеет, это наша региональная политика”. Меня немножко ужаснуло, что на уровне муниципальном уровне у нас впечатление, что если они финансируются не из федерального бюджета, это не является государственной политикой. Вот такая мысль вслух о том, в каком состоянии находятся наши учреждения на муниципальном уровне, и как они к этому относятся.

Сейчас слово предоставляется первому заместителю Союза театральных деятелей Геннадию Александровичу Смирнову.

Смирнов Г.А. Спасибо, Светлана Сергеевна.

Похоже, мне завершать обедню придётся, уже дело к концу, и многое уже было сказано, остаётся только согласиться с тем, что говорилось. Но я бы хотел тем не менее собравшимся процитировать одного автора. На I съезде сценических деятелей в 1897 году драматург и беллетрист Николай Тимковский сказал следующее: “Нужно и даже необходимо ставить заплатки на старое платье пока нет нового, но, наряду с этим, надо заблаговременно думать о новом”.

Абсолютно понимая и принимая объяснения Григория Петровича относительно Кодекса законов о культуре, я тем не менее хотел бы сказать. Если мы не будем думать о перспективе нового платья, то нам не удастся с достоинством носить старое залатанное платье. Нас так и будут постоянно упрекать в том, что мы ходим в старом залатанном платье, и мы достоинство это никогда не обретём. Думать о новом платье обязательно нужно.

Предлагаемая концепция, которую я посмотрел сначала в Интернете на сайте Комитета по культуре, затем вот сейчас уже в печатном виде, я всё-таки оцениваю, как попытку поставить заплатку на старое платье и не более.

Но одновременно с тем, что эта заплатка закроет какую-то прореху, она не только не закрывает всех прорех, но и обнаруживает новые прорехи.

В частности, я вот хочу сказать, что в новой концепции активно предлагается в тексте употреблять, использовать такие понятия, как “услуги культуры” и “рынок в сфере услуг культуры”.

Я напомню, что 2 года назад с небольшим Общественная палата Российской Федерации предложила пленарному заседанию Общественной палаты доклад “Культура и будущее России. Новый взгляд”. Доклад этот был одобрен пленарным заседанием, все с ним знакомы, но уж, во всяком случае, присутствующие здесь с ним знакомы. И главное, на чём настаивали авторы доклада, на том, что культура, сфера культуры, это не сфера производства услуг.

Потому что там, где производятся услуги, там действуют рыночные принципы. Там есть понятия рентабельности, ликвидности, потребительных стоимостей, и на этом поле мы с вами, сфера культуры, никогда экономистов не обыграем. А у нас другого выхода нет, нам надо их обыгрывать.

Мы производим в сфере культуры культурные благо и культурные ценности. Культурное благо является благом общественным. И вот дать определение таким понятиям, как “культурное благо”, “культурная ценность”, “сохранение, распространение, создание этих культурных благ и культурных ценностей”, вот мне кажется, это и есть задача этого закона.

Поэтому я просто призываю авторов, которые работают над концепцией и будут работать над текстом, категорически отказаться от таких понятий, как “услуга в сфере культуры” и “рынок услуг в сфере культуры”. Вот это просто считайте, что это категорическое.

Позволю себе привести ещё одно сравнение и на этом закончу. Вы знаете, вот культурные блага и культурная ценность, это свет, который торжествует победу над тьмой и светит всем, а услуга в сфере культуры – это китайский фонарик. Вот, как говорят, почувствуйте разницу. Спасибо. (Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо.

Слово для выступления предоставляется директору Библиотеки иностранной литературы Геневой Екатерине Юрьевна.

Генева Е.Ю. Добрый день!

Я понимаю, что все регламенты, наверное, уже нарушены, но тем не менее я очень благодарна, что мне предоставили несколько минут на этом очень важном, по-моему, заседании.

Я согласна с Григорием Петровичем, что торопиться с принятием этого закона не следует. Потому что, помимо того, что его кто-то должен до конца дописать, надо всё-таки в нём написать нечто такое, что наш голос вот всех тех людей, которые находятся и в этом зале, он будет отчётливо услышан не только всем обществом, что, может быть, задача даже проще, чем если он должен быть услышан теми, которые обеспечивают бюджеты, и которые налаживают функционирование различных организаций и структур в нашей стране. Я имею в виду наше правительство.

Здесь несколько раз звучало положение Дмитрия Анатольевича Медведева о модернизации. Моё глубочайшее убеждение, что наше общество и, возможно, даже и сидящие в этом зале, так мне представляется, до конца, вообще, не осознали, о какой модернизации следует говорить. Возможно, что Дмитрий Анатольевич тоже понимает это по-своему. Почему? У каждого есть право на свободу своей интерпретации, но с моей точки зрения, если мы говорим о модернизации, то вот уж кто здесь величайший помощник, это, конечно, культура.

Дмитрий Владимирович Трубочкин говорил, что нам нужно найти некоторый лозунг, некоторое такое понятие для прорыва, чтобы нас, наконец, услышали. Я добавляю “чтобы нас услышали”. Мне кажется, что если мы сформулируем наш закон, кодекс (мне, по чести сказать, всё равно, как это будет называться) таким образом, что в нём будет отчётливо ясно руководителям государства, что без культуры никакой модернизации в самой важной сфере – сфере сознания – не произойдёт, что без этого блага, рассеянного по всей стране, ничего происходить не будет, то никакой модернизации тоже не произойдёт.

Вы знаете, я отношусь к тем, наверное, людям, которые считают, что у нас денег нет, но у нас денег достаточно, потому что примеры даже минувшего года, когда построены некоторые библиотеки, которые можно было совершенно спокойно не строить. Те огромные деньги, которые тратятся на модернизацию некоторых учреждений культуры, наверное, это хорошо, но ведь мы же слышали сейчас выступление, которое на самом деле иначе как крик о помощи, справедливый крик о помощи, назвать нельзя. Поэтому модернизация, у неё должен быть флаг “культура”. И если этот закон станет этим флагом, и если в преамбуле будет не написано то, что культура должна сделать, мы все это, в конце концов, понимаем. А что без этого нас с вами ожидает даже не это облако, которое охватило всю Европу и весь мир, а нас вообще ожидает чёрная дыра.

И ещё. Я очень рада, что в конце нашего затянувшегося, но очень полезного обсуждения, чрезвычайно полезного, за что большое вам спасибо, наконец начали звучать некоторые практические вещи. Я не буду говорить о сельских библиотеках, это когда-то было для меня особенно большой болью, и я была бы очень рада, если бы в этот документ был внесён целый раздел по этому поводу. Я бы хотела вот о чём сказать.

Вы понимаете, ну, сделаем мы этот закон, но если в этом законе останется возлюбленных несколько законов, один из моих самых любимых – это 34-ФЗ, и, вы понимаете, я, конечно, могу сейчас говорить с точки зрения директора библиотеки. Я согласна с директором театра Станиславского, та экономия, которая происходит от этого, давно увеличивает те средства, которые я потратила на то, чтобы этот закон воплотить в своей жизни. Я создала три подразделения, три, чтобы вообще знать, как этот закон исполнять, или, если у меня хватает ума и у моих юристов хватает ума, обходить. Потому что некому объяснить, некому, ни ФАС не объяснишь, никому не объяснишь, что, конечно, лучше на рубль купить не один гвоздь, а сто гвоздей, но если на этот гвоздь я повешу, простите, “Бурлаков” известного великого художника, то, наверное, всё-таки куплю гвоздь лучше за сто рублей, потому что это будет держать. Понимаете, все сравнения хромают.

Ну а рейдеры? А рейдеры, которые нас заполонили? Но нас проверяет тут ФАС. И действительно “фас”, сплошное “фас”, которое раздаётся по всей стране.

Поэтому, понимаете, если мы примем этот закон, но вот эти законы – 34-й, 131-й, когда культура… Простите, 94-й, 131-й, когда культура разделилась действительно. Есть федеральная, есть региональная, есть сельская, есть ещё какая-то, и так будет бесконечно. О каком едином культурном пространстве мы говорим, Господь с вами. Это должно где-то быть прописано. И ещё одна вещь, которая, мне кажется, очень важной. Вы понимаете, вот мы, наверное, в этом зале друг с другом сумеем в общей сложности договориться, мы сумеем понять, что вот это лучше, это хуже, так должно быть. А дальше появляется армия юристов и они нам говорят: это нельзя. Как вот процесс … замечательный, конечно, совершеннейший пример.

Не будем говорить, что дети, работая в цирке, глядишь, ничего не произойдёт. Но я ведь тоже так себя веду в своей библиотеке, мне тоже пришло предписание, как замечательному директору Музея декоративного искусства, что я должна закрыть все точки питания. У меня эти точки питания, Кирилл, ты-то помнишь? То есть мы с тобой не помним, они у меня открыты с 1921 года, их открывала Маргарита Ивановна …, царство ей небесное. Понимаете? Ну ладно, я, конечно, тоже думаю о тех, которые ко мне приезжают из Тверской, Томской области и из других регионов.

Но, вообще, есть ещё москвичи, которые приходят в библиотеку на целый день и они хотят, извините, кушать, они хотят есть. Я должна это закрыть. Я не закрыла, я думаю, что меня скоро, как некоторых директоров, сидящих здесь, оштрафуют. Но как сказала Екатерина Эдуардовна: глядишь, не заметят. Но, а, может быть, всё-таки пускай нас заметят. Понимаете? Мы же заняты не каким-то местничеством, мы заняты действительно государственным делом.

Я могу много об этом говорить, но скажу о последнем. Мне очень странно, что мы так не взволновано говорим о новом надвигающемся вот этом облаке на нас – это, наверное, три закона, во всяком случае, три положения.

Мы должны в ближайшее время стать казёнными учреждениями, бюджетными учреждениями. И вот эти … АО, то ли АУ, в общем, не важно. Но ясно только, что АУ, где мы будем? Вы понимаете, ведь что получается: в некоторых регионах это уже происходит. И библиотеки, и малые театры, и музеи они не понимают, как им с этим бороться. Какой закон если это там не будет прописано? Поэтому, не отнимая много времени, я очень бы просила глубокоуважаемый Комитет по культуре, сделать то, о чём вы говорили и, о чём говорилось здесь. Такие отдельные обсуждения… Давайте потратим больше нашего времени, но позовём сюда наших юристов, которые, как в повести о капитане Копейкине, в общем, мы уже с ними работаем по этому же принципу: рук и ног у тебя нет, го ты постарайся. Это же действительно совершенно про нас: это нельзя, это нельзя, это нельзя. Но ты давай двигай культуру.

Поэтому давайте мы всё-таки с ними сядем за один стол и, пускай, они нам объяснят, почему нельзя к чёртовой матери, извините, отменить этот    94-ФЗ? Я этого понять не могу. Это закон, который он вроде как спасает нас от коррупции. Да он не спасает нас от коррупции, он привлекает коррупцию и он вредит культуре.

И, наверное, последнее. Если действительно не будет вот этих разъяснений, то я точно могу сказать – это кончится очень печально для наших всех учреждений.

И вот модернизация, сканирование, широко… Интернет, 4 часть Гражданского кодекса. Я то, вообще, давно в тюрьме, потому что я нарушаю каждый день. Понимаете? А если я не буду нарушать каждый день, то я не буду выполнять вменённая мне государством обязанность поддержания и сохранение интеллектуального потенциала нации. В скобках я замечу, что я давно это не выполняю, потому что при том бюджете, который библиотека иностранной литературы, не говоря о региональных библиотеках, получает на комплектование, я точно тот директор, который не выполняет вменённую мне государством функцию.

Вы знаете, давайте всё-таки обратимся к опыту, может быть, других стран и к опыту ЮНЕСКО. Ведь, вообще, в мире сканирование, цифровые библиотеки, библиотека конгресса – это ведь, вообще, всё существует. Как-то они с этим справляются? Я знаю, как они с этим справляются: они справляются вот то, как говорилось, по-моему, нашим коллегой из Томска, то есть платится авторам за авторское право. Но есть такое понятие, как всеобщий доступ. И если из этого всеобщего доступа кто-то начинает выкачивать в индивидуальный доступ, то это пресекается законом. Вместо этого мы все подставлены под юридические нормы, ничего не происходит, ну так давайте это обсудим и пропишем. Спасибо большое.

Председательствующий. Спасибо. У нас список выступающих подошёл к концу. И сейчас хотелось бы подвести итоги.

Пожалуйста, Кирилл Эмильевич Разлогов.

Разлогов К.Э. Честно говоря, я не собираюсь подводить итоги в течение 15 минут. Моя школьная коллега Катя Генева, с которой мы, к счастью, учились в 10 классе средней школы, сказала все достаточно ярко и интересно. Единственное о чем я жалею, что здесь я выступаю как бы от лица коллектива, который готовил текст, и не могу себе позволить роскошь говорить то, что я думаю в тех резких формах, в которых бы я, может быть, это сказал.

Скажу только один пример. Те глупости, которые сейчас происходят по поводу контроля Интернета, который все равно нельзя контролировать и все равно это никогда не получится. И уже всем ясно, что это невозможно даже мировым центрам музыкальной индустрии. Этим будет заниматься еще 5-10-15 лет пока наконец всё это дело не рухнет.

Я единственно в чем, говоря уже от себя, как исследователь, единственно, в чем я, может быть, не соглашусь с общим настроением. К моему глубокому убеждению, культура явление консервативное по своей природе. Культура – это то, что цементирует определенные сообщества, цементирует нацию. Культура – это то, что противостоит инновациям. И когда мне говорят, что культура должна быть инновационной, я хватаюсь за волосы и думаю, что вот человек не понимает совсем что такое культура.

Поэтому, по-моему, не совсем случайно то, что во всех этих государственных документах культура не упоминается, и если упоминается, то упоминается экспериментальное искусство как в одном из последних выступлений нашего президента. Потому что именно экспериментальное искусство, именно новация в этой области могут как бы вести к каким-то изменениям. Но я не буду вступать в теоретические дискуссия, я скажу только об одной вещи. Конечно, закон надо будет обсуждать по главам. Конечно, текст, который был предложен, это текст компромиссный.

Конечно, я бы с удовольствием отказался от термина “услуги”, но я не могу отказаться от термина “рынок” по одной очень простой причине. 95 процентов современной культурной жизни построено на рыночной основе. И когда Константин Львович Эрнст главный враг подобного рода собраний говорит, что наш главный критерий рейтинг, наш главный критерий доходы от рекламы, то главный канал страны, который смотрит всё население страны, работает именно на этом принципе, а всё остальное это периферия по отношению к этому принципу.

Мы говорим о маленьком куске культуры, о том куске культуры, который должно необходимо поддерживать государство. Мы могли говорить о более широких вещах, о культуре вообще, о том, что рынок стал главенствующим механизмом культуры, о том, что вся культура стала развлекательной и только маленький кусок культуры по-прежнему просветительский. Но то теоретические дискуссии между нами. Для этого закона нам важно поддержать вот этот маленький кусок, не забывая о том, что есть еще что-то более широкое и более важное.

Поэтому одна из проблем, с которыми мы столкнулись, это то, что мы говорим “учреждение культуры”, а скажем ОРТ не является учреждением культуры, ВГТРК не является  учреждением культуры, канал НТВ не является учреждением культуры, Интернет-сайты не являются учреждениями культуры. То есть вся реальная культура, которой живет всё население страны, к учреждениям культуры не имеет никакого отношения. И вот эта главная проблема, с которой мы столкнулись. Мы пишем закон, который воспринимаем как закон о культуре в широком смысле, не просто о культуре в узком смысле ведомственном, но о маленьком кусочке культуры, который живет в известной мере за государственный счёт, причем этот счёт беспрерывно обрезается, кастрируется и так далее, о чём здесь очень хорошо говорили.

Вот я сейчас еду на конференцию по сибирской деревне в Омск, буду говорить о культуре в деревнях в XXI веке, я не буду говорить о клубах, ну танцплощадки наверно сохранятся. Я буду говорить о широкополостном Интернете, я буду говорить о цифровом телевидении, я буду говорить о той реальной культурной жизни, которой будет жить деревня XXI века, и она будет жить, к  счастью, культурной жизнью, которая мало будет отличаться от культурной жизни метрополии, которые будут смотреть те же телевизионные программы, те же 150-200 каналов, но, может быть, несколько другими глазами. Поэтому это то, что нас ожидает. Но мы пишем закон на сегодняшний день, пишем закон компромиссный, поэтому должны говорить слово “услуги”, должны говорить все те термины, которые требуют от нас юристы. Мы должны бороться, конечно, за ликвидацию тех идиотизмов, которые есть в нашем законодательстве в целом, но это задача Государственной Думы, в этом плане одна из основных её задач, и должны будем добиваться того, чтобы это изменилось. Но для того, чтобы в этом был смысл и за это спасибо всем участникам, нужно постоянно указывать на те болевые точки, которые есть в реальной культурной, художественной и всякой прочей практике.

Это мы делали несколько раз уже в процессе обсуждения, будем делать и в будущем. Я надеюсь, что закон появится достаточно быстро, хотя не так быстро, как хотелось бы, и надеюсь, что в перспективе будет кодекс законов о культуре, если, конечно, хватит, я бы сказал, упорства и силы уже у молодого поколения, которое приходит в культуру и которое здесь в известной мере даже отсутствует в зале, которые будут продолжать это дело на совершенно иных основах и пользуясь совершенно иной терминологией, иными представлениями о том, что делается вокруг. Спасибо. (Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо.

Григорий Петрович Ивлиев.

Ивлиев Г.П. Спасибо участникам обсуждения за то, что задаёте нам ещё более высокую планку, чем обозначено в наших документах и в наших задачах. Эти уровни мы должны тоже определять и с ними работать.

Конечно, можно сказать уже сейчас, что документы, которые мы вам раздали, будут доработаны и, конечно, обсуждение по разделам и главам мы запишем, как поручение Государственной Думы. Конечно же, в Координационный совет Министерства культуры мы пошлём уже не концепцию, а проект, по вашей просьбе. И, конечно, рекомендации, и сама концепция будет доработана с учётом высказанных сегодня пожеланий. Особенно это касается, на мой взгляд, свободной экономической деятельности учреждений культуры, финансирования проектов в сфере культуры на федеральном уровне, и, конечно, критериев оценки деятельности всех уровней власти, включая, конечно, сельскую местность.

Но при этом я хотел бы сказать, что мы работаем совместно с Министерством культуры. Здесь присутствует много работников Министерства культуры, и всё-таки основной разработчик законопроекта – это Правительство. И поэтому обращение по кодексу и разработке кодекса давайте адресовать не Комитету по культуре и даже не всей Государственной Думе и не Министерству культуры, а всему Правительству. Это бы требование отвечало как раз той концепции нашего базового федерального закона, который мы готовим. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо.

Да, ещё раз благодарю всех участников наших парламентских слушаний. Разговор был действительно интересный. Я думаю, что мы, наверное, для себя ответили на вопрос, быть или не быть. Конечно, быть, и вопрос  только – где быть?

Сейчас Григорий Петрович сказал о том, что быть это должно быть, конечно, в Правительстве, потому что это задача государственной политики и, скорее всего, не депутаты должны вносить такой законопроект, а всё-таки Правительство. Спасибо.

Источник

Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x