Наталья Лайдинен: Сергей Жуков: Во мне звучит космический ген
При знакомстве с Сергеем Жуковым меня прежде всего поразило многообразие фактов его биографии. Трудно поверить, что все это укладывается в рамки одной судьбы, одной жизни.
Инженер-механик, успешно закончивший факультет энергомашиностроения по специальности “Ядерные энергетические установки” (кафедра академика Н.А. Доллежаля) МВТУ имени Баумана, ученый, вроде бы – типичный “технарь”. Но нет, оказывается, в жизни Жуков успел еще серьезно позаниматься спортом, международной журналистикой и политикой, развитием нормативно-правовой базы в области управления интеллектуальной собственностью, инновациями, издать несколько сборников стихотворений и прозы…
А еще именно он стоял у истоков создания Российского космического агентства, принимал участие в создании Концепции государственного управления космической деятельностью в России, возглавлял “Московский космический клуб”. Космос – стал мечтой и главным определяющим направлением всей его жизни. Сегодня Сергей Жуков – член отряда космонавтов, готовится к полету в космос. Когда общаешься с ним, то чувствуешь: его инициативность и энергия просто бьют через край, а новые замыслы и идеи рождаются буквально на глазах.
О том, как сбываются мечты и что этому предшествует, как удается одному человеку реализовывать себя в стольких разных, казалось бы, сферах деятельности отраслях знаний, я поговорила с Сергеем Жуковым по окончанию XXXV Академических чтений по космонавтике, посвященных памяти академика С.П.Королева и других ученых-пионеров освоения космического пространства.
– Сергей, как сочетаются техническое образование, научные достижения и увлечение литературой, поэзией, философией? Кто Вы все-таки в большей степени физик или лирик?
– Думаю, физик и лирик в одинаковой степени. Уже по окончанию школы я получил похвальную грамоту за особые успехи в физике, химии, математике, истории и литературе. Полагаю, что сегодня у меня одинаково активны оба полушария мозга. Признаюсь, что занимался самосовершенствованием осознанно, с 30-ти до 40-летнего возраста. После освоения инженерного мышления занялся литературным творчеством, аутогенной тренировкой и медитацией, работал над развитием интуиции, собирал междисциплинарные группы людей для решения творческих задач и по ходу учился у тех, чей метод постижения бытия отличается от моего
– Жить с двумя активными полушариями мозга, на Ваш взгляд, для человека сложнее или проще?
– Активность обоих полушарий мозга, без сомнений, открывает больше возможностей, но все же не избавляет меня временами от чувства внутреннего конфликта, отсутствия целостности, переизбытка задач (помните, у Цветаевой “что мне делать с моей безмерностью в мире мер?”). Впрочем, теперь я страдаю меньше чем раньше, а значит, движусь в сторону гармонии, и переходный период в расширении сознания во многом позади. Впрочем, это большая философская тема и заслуживает отдельного разговора.
– Откуда у простого джезказганского мальчишки мечта о полете в космос? В Вашей семье были летчики?
– Разумеется, все из детства. Отец ночью сажал меня на плечи и выносил в казахскую степь смотреть на старты ракет. Все мы – дети Космоса и мечтаем прикоснуться к нему каждый по-разному. Здесь включается не только рассудок, но и нечто неизмеримо глубокое. Это похоже на любовь: ее невозможно объяснить, от нее нельзя отказаться… Летчиков в моей семье не было, зато всегда были мечтатели! Мой дед Андрей, несмотря на удивления и пересуды окружающих, кропотливо мастерил лодку, живя посреди абсолютно безводной, выжженной степи Казахстана. Лодка получилась замечательная! Как только он закончил строительство – исполнил свою мечту, – сразу ее кому-то подарил. А мой дядя из той же казахской степи, отслужив танкистом в Фергане, поступил в Дальневосточное высшее инженерное морское училище имени Невельского и стал капитаном дальнего плавания. Он тоже исполнил свою давнюю мечту
– Сегодня Вы – член отряда космонавтов, готовитесь к полету в космос. Как Вы шли к своей мечте? Тернист ли был путь?
– К своей мечте иду до сих пор. В отряд космонавтов попал лишь с четвертой попытки. Первая была еще во время обучения в аспирантуре МВТУ имени Баумана. Потом были годы работы над собой, к тридцати двум годам я почувствовал, что готов к полету физически, технически и духовно. Готовность физическую подтверждали разряды по самбо. Техническая состояла не только в том, что я учился не только ремеслу бортинженера, но и научной квалификации экспериментатора, способного проводить исследования на орбите. Духовная готовность проявилась в сделанном и написанном, но гораздо больше – во внутреннем потенциале, в творческой силе, которую я ощущал в себе. Все это, плюс немного здорового авантюризма позволили мне, наконец, быть зачисленным в отряд космонавтов и начать долгожданные тренировки.
– Что стало самым трудным – и самым интересным в этих тренировках?
– Меня впечатлили многие упражнения – специальная парашютная подготовка космонавтов, сурдокамера, выживание в пустыне, на море и в зимнем лесу – в разных природно-климатических условиях, занятия на тренажерах космического корабля. Каждая тренировка – интересна по-своему. Из самого трудного оказалось: терпеть жажду, залезть в вертолет после отказа купола и отцепки парашюта, продержаться три дня и две ночи без сна в сурдокамере… Впрочем, туда я шел с положительным настроем, выполнил все необходимые задания и совершенно не скучал: читал для медиков стихи Пастернака и свои стихи.
– Когда планируется Ваш долгожданный первый полет? Что хотелось бы реализовать во время пребывания в космосе?
– Полет, как мне сообщило руководство, предварительно планируется на первую половину 2014 года, хотя, возможны варианты. Задач, которые я хотел бы решить, находясь в космосе, – множество! В случае полета на МКС – обязательно выполнить профессиональную задачу, которая является частью Федеральной космической программы и международных договоренностей. Обязательно реализовать гуманитарную задачу – использовать “космическую трибуну” для уроков из космоса, проблемных репортажей и, возможно, организации шоу “Деревья планеты” (идея ушедшего из жизни певца Джона Денвера). Написать художественную книгу: мне кажется, на борту очень интересной окажется работа со словом – развитие языка, соответствующего краскам и понятиям космического пространства. В случае движения программы пилотируемых полетов (Луна, Марс, астероиды) принять участие в модельных полетах такой программы – сборка межпланетного комплекса на орбите Земли или разведывательные полеты к Луне или в дальний космос. Участвовать в высадке на Луну или астероид просто по возрасту не успею…
– Каково Ваше жизненное кредо? Девиз? Стиль жизни?
– Перечислю некоторые основополагающие принципы моей жизни. Браться за нерешенные крупные задачи. Стоять на собственных ногах (в смысле философии, денег, самостоятельности творчества и проч.) Находить, испытывать и развивать собственные способности (“Становлюсь всем, что прозреваю в себе” – лозунг Шри Ауробиндо). Ответственность за людей, за свои мысли, слова и поступки. За далью – даль: если реализуешь сегодняшнюю мечту, должна быть готова завтрашняя и одновременно обдумывай и вынашивай послезавтрашнюю. Начал – не бросай. Командная игра. Вводить порядок во всё. Философия, мудрость дают здоровье, спокойствие, способность осмысливать и преодолевать трудности.
– Что для Вас сегодня космонавтика: реализация мечты, дело жизни, работа, увлечение…
– Все вместе. Постепенно осознал, что родился для космоса, а космонавтика является практическим способом исследования и освоения космического пространства. Есть, конечно, и другие способы: космическая философия, духовная практика (здесь лидирующая роль принадлежит, как мы знаем, Востоку), научная фантастика, художественное, в том числе, – поэтическое творчество. К этим способам освоения Вселенной не может быть равнодушен тот, кто работает в практической космонавтике.
В некоторой степени я – человек-оркестр, которому присущи все сильные и слабые черты людей такого типа. Но все инструменты моего оркестра так или иначе связаны с космонавтикой: общественная деятельность в Московском космическом клубе, Совете Федерации и, в меньшей степени, Академии космонавтики; профессиональная в Отряде космонавтов; коммерческая (моя компания является отраслевым центром Роскосмоса по патентно-лицензионной работе и коммерциализации результатов научно-технической деятельности); литературная, организационно-философская – по Алтайскому проекту и в Международном центре Рерихов.
– В каком состоянии, по Вашим оценкам, находится современная российская космонавтика? Чего не хватает для того, чтобы достойно конкурировать с другими странами?
– Российская космонавтика, к сожалению, сегодня находится в критическом состоянии. Увеличение финансирования не приводит к ощутимым результатам. Долго перечислять все проблемы больного организма: старение кадров и идей, медленное технологическое перевооружение, перелицовка старых кораблей и ракет, длительные сроки реализации проектов. Мы все больше отстаем от ведущих стран – США, Европы, Японии. Более быстрыми, чем мы, темпами, развиваются Китай и Индия. Прежде всего, нам не хватает большого проекта – но его должен провозгласить президент страны. Большой проект при условии соревнования с другими странами выдвинет новых людей в управление отраслью и новых научно-технических лидеров, которых сегодня остро не хватает. Если быть более точным – президент страны должен выдвинуть продуманную и смелую национальную космическую политику.
Кстати, американцы пока тоже не определились относительно путей освоения дальнего космоса. Президент Обама отменил лунную программу Constellation, но не провозгласил нового маршрута, а вместо этого поставил перед нацией задачу нового технологического прорыва. Вокруг того, к какому небесному телу в первую очередь должна быть направлена пилотируемая экспедиция, идут оживленные дискуссии во всем космическом мире. Есть предложения проработать стратегию движения человечества в космос на ближайшие 100, 200 и более лет, тогда каждый следующий шаг станет “кирпичиком” построения общей большой стратегии.
Россия не должна оставаться в стороне этих поисков и замирать в своем развитии. Искать самостоятельную дорогу в космосе, создавать международную кооперацию – например, с Казахстаном, Индией, другими странами, не сползать на третьи роли – вот вызов для современного поколения руководителей космонавтики и политических лидеров страны.
– Считаете ли Вы, что развитие космической области в России сегодня может стать объединяющей идеей для россиян? Какие еще национальные идеи могут быть актуальными сегодня?
– Да, освоение Солнечной системы (конкретно, на XXI век, освоение Луны, ближних астероидов и Марса) может и должно стать объединяющей идеей для россиян. Мы – не слишком прагматичный народ и стремимся к тому, что находится “за горизонтом”. Важно правильно разговаривать с людьми и объяснять им цели космонавтики, главная из которых состоит не в обеспечении обороны и безопасности, не в задачах улучшения жизни на Земле (связь, навигация, технологии дистанционного зондирования Земли и проч.), что само по себе понятно и не вызывает сомнений, главное – освоение Космоса через последовательное присутствие там автоматических аппаратов, а затем – людей. Другой идеей, которую считаю национальной и своевременной, является дальнейшее сближение братских народов России, Украины, Белоруссии, Казахстана и возможно, некоторых других, с перспективой в будущем свободно объединиться в единое государство. Понимаю, что этот тезис небесспорен, но поддерживаю его сердцем.
– На Ваш взгляд, будущее – за духовными открытиями или техническим постижением мира?
– Это два неразрывных процесса. Прорыву в космос, состоявшемуся в XX веке, предшествовали наука, философия, фантастика, мечты человека о Вселенной. Сегодня – новый виток, приходит время новых духовных открытий. Без этих открытий не состоится технического и человеческого освоения Солнечной системы.
– Кого Вы называете Вашими учителями – в космонавтике? В науке? В литературе?
– Мои учителя в жизни и науке – мама и папа, академик Георгий Александрович Николаев (книга о нем подготовлена мною к печати), профессора Владимир Иванович Солонин, Юрий Александрович Бочаров, Юрий Андреевич Абрамов (причем как в науке, так и в литературе, это был уникальный человек, преподаватель-просветитель, мыслитель, легенда МВТУ имени Баумана).
Учителя в космонавтике – профессора Григорий Сергеевич Хозин, Леонид Васильевич Лесков, Владимир Петрович Сенкевич, а также коллективный учитель – Московский космический клуб. Из тех, кто учит в ЦПК, возможно, наибольший след оставил психолог Ростислав Борисович Богдашевский. В литературе – поэты Полина Рожнова, Алексей Дидуров, Елена Исаева, Инна Кабыш (это те, с кем общался очно). Из заочных учителей назову Антуана де Сент-Экзюпери (слово человека летающего), Андре Моруа (биографии писателей), Льва Толстой (дневники), пожалуй, еще Валентин Пикуль и Борис Пастернак – через их творчество я разбирал метод ремесла. Тех, у кого учился, просто читая и впитывая нужное для себя, – перечислить очень сложно.
– Расскажите, пожалуйста, о деятельности Мирового центра космической философии на Алтае. Кто был автором идеи? Удалось ли воплотить все задумки? Почему проект был закрыт?
– Автором идеи я мог бы самонадеянно назвать себя, если бы это не было прямым вторжением в мой мозг чьей-то мысленной посылки во время поездки по Алтаю в 1990 году. Проект открылся у меня в голове, как файл в компьютере, я только успевал записывать новые идеи! Впервые я рассказал об этом проекте тогда же в Горно-Алтайске и Москве. Позднее проект коллективно разрабатывался и развивался. Деятельности МЦКФ как таковой не было. Были лишь предварительные стадии: несколько междисциплинарных конференций “Алтай-Космос-Микрокосм” в Барнауле и Горном Алтае; учреждение Института Уймонской долины в Усть-Коксе. При общении ученых и творческих людей образуется особое духовное пространство: после наших встреч были совершены научные открытия, написаны книги…
– Работаете ли Вы сейчас над идеей продолжения проекта? Что для Вас – космическое мышление, космическая философия?
– Я ушел из этого круга не навсегда, а для того, чтобы отработать карму. Над идеей проекта продолжаем трудиться в Москве, в рамках Секции по проблемам космического мышления Московского космического клуба. Одно из определений космического мышления дала руководитель Международного центра Рерихов Людмила Васильевна Шапошникова. Суть определения в том, что космическое мышление объединяет в себе научное и метафизическое постижение мира. Я с этим согласен. Сегодня – время практических мистиков.
– История человечества для Вас – это дарвинское представление об эволюции человека из обезьяны или Вы допускаете иные версии развития цивилизаций на Земле?
– Я не исключаю не только панспермии, но и принесения сознания на планету методом поселения здесь высокоразвитых пришельцев. Вообще говоря, мне кажется, что история формирования современных людей сложная и богатая: в ней могли присутствовать и эволюционные “обезьяньи” корни, и переселенцы из других планет, и драматическая смена рас. Все это долго и сложно переплеталось, переплавлялось, часть веток развития попала в тупики и погибла, а некоторые – выжили. Так получилось неоднородное современное человечество. Часть людей несет в себе космический ген, в иных его нет или он не звучит. Во мне – звучит сильно.
– Расскажите, пожалуйста, о Ваших исследованиях мест силы на Земле. Как Вы считаете, за какими энергетическими центрами планеты будущее?
– Я считаю, за местами силы – целое направление исследований, отдельная междисциплинарная наука, имеющая своими корнями учения о биосфере и ноосфере. Точки или места силы динамически пульсируют, ученым интересны те из них, которые сегодня относятся к “восходящему”, то есть, к усиливающемуся ряду. Сколько их на планете? – точно не знаю. Какой они эмоциональной окраски? – очень важный вопрос. Кавказ, с моей точки зрения, относится к месту силы, но в наши дни это преимущественно сила агрессии и войны. Почему так получилось и что внесло больший вклад – природа или деятельность народов, мне сказать сложно.
– Места силы расположены только на поверхности Земли или под землей тоже? А в каких точках в России и в мире Вы лично чувствуете максимальный приток силы?
– Уверен, они есть и в глубине земной коры, а также в атмосфере Земли и в космосе – там тоже все неоднородно в энергетическом плане. В местах силы создавались великие города, например, Рим и Москва (место расположения Рима оказалось сильнее места Вавилона, место расположения Москвы – сильнее места Твери и проч.). Уверен, что будущее за “объединяющими” местами силы. Одно из них, несомненно, Алтай. На меня лично самое сильное влияние оказали Алтайские горы, Аризона и Нью-Мексико (США), Гималаи. Есть локальные места: очень хорошо мне дышится и пишется близ Звенигорода в Подмосковье.
– Что для Вас – Женщина? Действительно ли мужчины и женщины – с разных планет, как считают некоторые?
– Женщина и мужчина – две половинки Вселенной, каждая отвечает за свою часть созданных родом человеческим достижений, чудес и грехов. Мы не с разных планет, но несем в себе разные начала Отца Небесного, а также Матери Земли. Между нами – притяжение и одновременно отталкивание, противоречия, нередко и постоянно доходящие до острых форм (любви или ненависти). Для меня Женщина – явление космическое и земное, чудо природы, явление, которое не устаю постигать в меру своих слабых сил. То, чего я всегда ищу для обретения полноты бытия (без Женщины я не полон, а частичен). Она – существо, которым надо восхищаться, любоваться, перед которым надо благоговеть – и одновременно опасаться, потому что женская сила, энергия – это обоюдоострая вещь…
– Как Вы считаете, 2012 год: время грядущих катаклизмов или просто очередной временной порог? Верите ли Вы в кардинальные перемены на планете в ближайшее время?
– Считаю, что в близком будущем на Земле будут кардинальные перемены, они не обязательно жестко связаны с 2012 годом. Слишком очевидны знаки или, если хотите, слишком много для этого создается предпосылок. Насколько драматичными будут изменения для нашей страны – не знаю, не футуролог. Меня, например, беспокоит глобальный проект “Юг”, то есть, наступление фундаментализма на северное полушарие. Боюсь, у нашего несильного государства есть проблемы. В Россию, как обычно, остается только верить…
– Что сегодня можно сделать для того, чтобы привлечь внимание россиян к духовности, расширить границы постижения реальности?
– К духовности россиян толкает тяжелая действительность. Другими источниками, составляющими частями духовности являются наша история, записанная в генах, и уже накопленная культура, которая, как открыл Вернадский, не исчезает при социальных катаклизмах. Что мы все вместе можем сделать? Очень многое. Из тысяч усилий духовных людей получается один большой результат. А одного Великого координатора такой работы я не вижу. Потенциал Церкви как организации сегодня не сильнее светского духовного потенциала, на мой взгляд.
– Как Вы оцениваете современное состояние российской науки? Культуры? Что можно, на Ваш взгляд, предпринять, чтобы форсировать развитие общества, остановить деградацию?
– Состояние российской науки и образования можно охарактеризовать как прозябание и умирание. Культуры как направления деятельности – тоже. Должны быть предприняты сознательные усилия политиков, государственных деятелей. Этого сегодня явно не хватает. А раз не хватает – тут и выступает на сцену гражданское общество, его институты. Это, на мой взгляд, работает инстинкт самосохранения народа. Будет силен этот инстинкт – выживем! Не надо думать, что малыми силами трудно что-то сделать. Евгений Маркелов основал школу для одаренных детей “Интеллектуал”, директорствовал в ней 7 лет и недавно умер, не дожив до 50-ти, но школа-то живет! Знаю, потому что в ней учится мой старший сын. Очень хорошее дело, противостоящее деградации общества, работающее на развитие. Но таких дел должно быть много.