Валерий Ширяев. Зачем «специалистам по буддизму» силовая поддержка ФСБ?

Что на самом деле стоит за обысками в Международном Центре Рерихов

Валерий Ширяев
Новая газета

11 марта мы опубликовали текст «Меценат сбежал, суды проиграны, пришли с обысками» — о скандале вокруг музея Рерихов. Валерий Ширяев категорически не согласен с утверждением, что причиной обысков послужила лишь «отмывочная деятельность» банкира Булочника и предлагает свой взгляд на ситуацию

В Международный Центр Рерихов пришли с обыском. Официально объявлено, что следствие изъяло около 200 картин и рисунков, подаренных МЦР меценатом, беглым бывшим главой «Мастер-банка» Борисом Булочником. В рамках уголовного дела против него отрабатывается версия, что картины были приобретены по криминальным схемам и на деньги, похищенные у банка.

Комментарии по делу в государственных СМИ не отходят от этой картины. У читателей и зрителей создается ощущение, что есть некий музей, являющийся «детищем Булочника» и вся его коллекция под подозрением. Силовики и фактически проводившие обыск чиновники Минобразования и Государственного музея Востока намеренно не проводят границы между дарами беглого мецената и всей коллекцией музея МЦР. Между тем, почти всю коллекцию МЦР Шапошникова ввезла в СССР в 1990, а Борис Булочник познакомился с ней в 1996.

Позднее он превратил «Мастер-банк» в огромную прачечную. Это известно всем, он зарабатывал на обналичивании средств бизнеса, не спрашивая о происхождении денег (а вовсе не на приеме средств вкладчиков, как повторяют за чиновниками СМИ), получая свой процент. Основатель и руководитель МЦР Шапошникова сделала серьезную ошибку, согласившись принять его помощь: биография Бориса Булочника нанесла, как и следовало ожидать, огромный ущерб репутации МЦР.
Но какой музейщик и коллекционер станет отказываться от пожертвований картинами? В скандалы с подозрительными сделками регулярно попадают владельцы крупных коллекций по всему миру. И если суд, а не следователи докажут, что дарение было незаконным, картины могут быть конфискованы. Но не ранее.

И это все можно признать правдой. Но если показать картину события полностью, эта правда превратится в часть огромной спецоперации построенной на лжи. Невозможно честно описать ситуацию и при этом не рассказать о фактах, которые я приведу ниже. Все документы, упомянутые в статье, имеются в редакции.

В начале июня прошлого года в музей МЦР пришли следователи, сообщившие его руководителям, что по уголовному делу в отношении руководства «Мастер-банка» рассматривается эпизод покупки Хафизовой 48 картин Рериха на средства банка и 9 картин находятся в музее МЦР. Что же сделал МЦР? Немедленно снял картины с баланса и упаковал для передачи следствию. Была составлена опись и протокол об изъятии.

Но следователи, не желая связываться с хранением дорогих экспонатов оставили картины в музее на ответственное хранение, о чем конечно был составлен соответствующий документ. В дальнейшем милиция проверяла, в каких условиях музейщики хранят вещдоки, а те перед ними письменно отчитывались. И вот как они называются, эти вещдоки:

Рерих С.Н. Портрет китайской девушки. 1926. Холст, темпера, масло. 79,0х170,2
Рерих С.Н. Портрет Наташи Рамбовой. 1931. Холст, темпера, гуашь. 137,8х107,2
Рерих С.Н. Портрет миссис Кэтрин Кэмпбелл. 1926-1931. Холст, масло. 183,3х91,8
Рерих С.Н. Тибетская женщина. 1926. Холст, темпера, масло.
Рерих С.Н. Портрет ламы. 1925. Холст, темпера. 122,4х91,8
Рерих С.Н. Портрет миссис Кэтрин Кэмпбелл. 1926 Холст, масло. 122,4х91,7
Рерих С.Н. Портрет миссис Кэтрин Кэмпбелл. 1926-1931. Холст, масло. 107,1х86,2
Рерих С.Н. Портрет миссис Кэтрин Кэмпбелл. 1926 Холст, темпера. 101,9 х60,7
Рерих С.Н. Портрет ламы. 1923. Плотный картон. Темпера. 98,2х65,6

Да, на хранение вещдоков по делу «Мастер-банка» в МЦР 9 июня оставили те самые картины, изымать которые во вторник 7 марта заявились представители семи следственных бригад (!) и более 40 бойцов московского ОМОНа. В момент, когда парадную дверь музея вскрыли бензопилой все картины уже 10 месяцев как были, фигурально выражаясь, «документально оформленной собственностью следствия».

Никаких других картин в предъявленном постановлении об изъятии не было, так как эпизод там был прописан все тот же самый. Но изъятие вели не следователи. По зданию расхаживали советник Мединского Кирилл Рыбак и заместитель генерального директора по научной работе Государственного музея Востока Тигран Мкртычев. Они безо всяких постановлений и экспертиз на глаз определяли, что нужно изъять.

И вместо 9 единиц хранения из МЦР вывезли около 200. Так говорят силовики, но сколько вывезли на самом деле никто кроме них не знает — музейщикам МЦР запретили вскрывать подготовленные к отправке упаковки и подписать протокол они отказались, и правильно сделали. В результате его подписал охранник. С этого момента в МЦР легко может обнаружиться любая недостача. Потому и увезли все в ГМВ, а не в великолепные хранилища Пушкинского музея, находящегося в 50 м от МЦР.

Нельзя рассматривать операцию от 7 марта как просто следственное действие. Этот демонстративный, принципиально избыточный наезд был частью большого драматического полотна. В понедельник 13 марта пройдет суд по иску о выселении МЦР из усадьбы Лопухиных, также инициированному Минкультом и ГМВ. Именно под это событие и была проведена выемка картин. Ей предшествовали следующие активные действия Минкульта.

В 2016 г. по письмам Минкультуры и Государственного музея Востока, в МЦР было проведено 20 внеплановых проверок: Налоговой инспекции (поиск нелегальных финансовых потоков), Трудовой инспекции, Пробирной палаты, Ростехнадзора (поиск взрывоопасных противопожарных баллонов), МВД (поиск рабочих-нелегалов), Управления по борьбе с экономическими преступлениями, Следственного комитета, Хамовнической прокуратуры и других.

Минюст и ФСБ провели проверку по обращению первого заместителя министра Мединского Аристархова на предмет наличия в деятельности МЦР признаков экстремизма. Некоторые ведомства провели за год три проверки. Численность проверяющих в каждом случае варьировалась от пяти до нескольких десятков. Масштабы репрессий, организованных усилиями Минкульта и ГМВ, беспрецедентны.

Дальше — больше. Получив отрицательное заключение Минюста (вообще, учение Рерихов — апология пацифизма) Мкртычев и юрист ГМВ Избачков написали официальные письма в прокуратуру и в ФСБ. В них МЦР предстал организацией, возглавляющей радикальное движение с целью вооруженного сопротивления власти. Это продолжение кампании 2014 г., когда Минкульт передал в прокуратуру и ФСБ письма никому не известного Литвинова (установить, кто это так и не удалось, но полномасштабную проверку по письму этого, в сущности, анонима провели), утверждавшего, что музей готовит боевиков, которые с коктейлями Молотова готовы выйти на Красную площадь.

Понимая, что обвинения ГМВ, отраженные в исковом заявлении в Арбитражный суд, не могут служить основанием для расторжения договоров безвозмездного пользования с МЦР, негласные организаторы атаки применили характерный для «черных риэлтеров» трюк. Распоряжением территориального управления Росимущества в сентябре 2016 г. началась третья за год проверка МЦР по использованию усадьбы Лопухиных. 19 декабря из акта этой внеплановой проверки, утвержденного 6 декабря заместителем руководителя Территориального управления ФАУГИ в городе Москве М.В. Фирсовым, выяснилось, что «согласно представленным сведениям из единого государственного реестра юридических лиц, адреса проверяемых объектов используются как юридические адреса 17 организаций…». Оказалось, что с января по июль 2016 г. ФНС № 46 г. Москвы тайно зарегистрировала 17 вновь созданных коммерческих организаций по адресу музея.

Руководство Министерства культуры и ГМВ немедленно сдали материал акта Росимущества в L!FE Габрелянова: «Как сообщили в пресс-службе Минкультуры, арбитражные дела были инициированы музеем Востока ввиду нарушений МЦР условий пользования имуществом, а также неправомерного предоставления государственного имущества третьим лицам». Разумеется, МЦР бегом помчался писать заявления в прокуратуру и СК о мошенничестве.

То, что в операции участвуют силовики, руководство МЦР сообщало журналистам не раз. Почта руководителя МЦР Стеценко на российском домене mail.ru была взломана многократно. За последний год он пять раз менял пароль, хотя это и не помогало. Его почта на американском домене gmail.com служила безукоризненно. Полагаю все, кто имеет адрес на ресурсе господина Усманова, должны принять это к сведению.

Таковы факты. И дарение картин недобросовестным меценатом — небольшой эпизод, грамотно использованный чиновниками, при организации грандиозного рейдерского захвата, разворачивающегося на наших глазах. Если суд в понедельник санкционирует выселение музея Н. К. Рериха, перед Минкультом откроется прямая дорога к присвоению самой крупной негосударственной коллекции России вопреки широко известной воле Николая Константиновича, прямо отказавшего государству во владении ей.

О личном. Я очень люблю живопись, но откровенно скучаю у картин Рерихов. Вера, доставшаяся мне от родителей и которой я буду предан до конца — атеизм. У меня нет даже мотивов вставать на сторону их учения и борьбы. Но есть в этой эпопее две фигуры, олицетворяющие нравственный облик и характер обеих партий, которые не оставят равнодушным любопытного наблюдателя.

Полтора года назад, когда по инициативе Мединского начался новый, как теперь кажется, последний штурм МЦР, я встретился по просьбе коллеги с его старым товарищем, сотрудником ГМВ Тиграном Мкртычевым. Мы беседовали два раза в кафе у редакции. Он спокойно сообщил тогда, что решение «наверху» принято, музей МЦР будет уничтожен в ближайшее время, коллекцию изымает государство, а его выбрали на должность будущего директора. Ведь он лучше других знает, как можно идеи русского космизма Рерихов, которые неотделимы от их картин, использовать с точки зрения PR для продвижения образа современной России на Западе.

Его цель — убедить меня в своей честности и преданности науке и искусству, чтобы я помнил об этом, когда он станет директором. Симпатичный, с юмором и обаянием доктор наук горячо доказывал, что пусть лучше новым директором будет ученый специалист, нем неграмотный чиновник, раз уж выхода нет.

Я заметил, что МЦР не сдастся, как будущий директор будет действовать? Тигран Константинович заверил, что он порядочный человек и все будет сделано строго через суд или добровольно. Прошлой осенью он уже писал доносы в ФСБ и прокуратуру, а 7 марта стоял у входа в усадьбу Лопухиных и мимо волокли с заломленными руками его коллегу — пожилого руководителя отдела выставок МЦР. У такой нравственной эволюции есть могучий корректирующий фактор: директором, видимо, стать очень хочется.

Противостоящего ему вице-президента МЦР Александра Витальевича Стеценко демонстративным наружным наблюдением «в бампер» припугнуть не получается. Он еще старшим лейтенантом, командиром мотопехотной роты, входил в Афганистан в передовых частях советской армады в декабре 1979 года. И с ходу штурмовал аэродром в Шинданде, откуда верные уже мертвому Амину бомбардировщики взлетали бомбить Кабул. За полтора года непрерывных рейдов и боев на северо-западной границе с Пакистаном он получил досрочно капитана, медали и орден Красной Звезды. Окончил карьеру заместителем начальника штаба дивизии.

Стеценко с вполне военной решимостью изменил судьбу после встречи с Шапошниковой и верен этому выбору. Вокруг него горстка немолодых мужчин и женщин, преданных музею и готовых работать без зарплаты. И никого больше. Ни денег, ни справедливого суда, но они держатся: у них принципы.

А у взывающего к ФСБ тонкого специалиста по буддизму и группы соратников за спиной могучий административный аппарат, прослушка, наружка, следаки, бюджет на «освоение» объекта, консультанты по PR и чего только еще нет. Но вот прошел год, а он все еще не директор. Тем эта история и привлекает. Я всегда уважал тех, кто дерется до последнего в окружении без боеприпасов, воды и надежды. Есть в этом что-то наше, родное.
Новая газета

Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x