Вышла книга о Юлии Воронцове.
Юлий Воронцов с дочерью у машины Рерихов.
На днях в МИД России прошла презентация книги «Дипломат Юлий Воронцов». В ней представлены документы, рассказы и очерки о жизни и деятельности выдающегося советского и российского дипломата Юлия Михайловича Воронцова (1929–2007). Они основаны на материалах МИД России и Ассоциации российских дипломатов, на воспоминаниях однокурсников и коллег дипломата. «НГ-дипкурьер» предлагает вниманию читателей выдержки из этой книги, вышедшей в издательстве «Международные отношения».
«Он решил ключевой вопрос войны в Афганистане»
Борис Громов – Герой Советского Союза, губернатор Московской области.
К середине 1980-х годов боевые действия в Афганистане достигли наибольшего размаха и велись весьма интенсивно. Именно в это время многие из нас стали задумываться: так ли мы тут нужны? Для чего приносятся здесь в жертву наши солдаты?
Наш контингент на первом этапе ввода войск свою задачу выполнил блестяще. Мы не позволили погибнуть Апрельской революции. Дали руководителям Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) возможность усилить свои позиции. Однако в дальнейшем иждивенческие настроения привели их к тому, что они утрачивали свои позиции, в большинстве провинций власть переходила в руки оппозиции. Лидеры кабульского режима, втянув нас в широкомасштабную партизанскую войну, до последнего продолжали использовать все средства, лишь бы не лишиться опоры, которую представляла собой 40-я армия…
В 1987 году состоялась моя третья командировка в Афганистан. В этот раз я приехал туда в качестве командующего Ограниченным контингентом советских войск. Накануне у меня состоялась встреча с секретарем ЦК Лукьяновым. От него я впервые услышал, что рассматривается вопрос о выводе 40-й армии из Афганистана. Он добавил, что непосредственно заниматься этим придется мне. Начальник Генштаба С.Ф.Ахромеев еще точнее определил задачу: в ходе вывода нужно до минимума сократить риск для солдат и офицеров. И добавил: это будет организованный вывод, а не бегство…
Примерно через год было принято само решение о выводе. 14 апреля 1988 года министры иностранных дел Афганистана, Пакистана, Советского Союза и США подписали в Женеве пять документов по политическому урегулированию положения вокруг Афганистана. В соответствии с этими соглашениями через девять месяцев Ограниченный контингент советских войск должен был полностью выйти из Афганистана…
С такой же миссией сюда в 1988 году был направлен и Юлий Михайлович Воронцов. Я должен был решать задачу как военный, он – по линии дипломатической. Сейчас не берусь даже сказать, кому было труднее – ему или мне. Обоим было трудно. Сначала, в 1979 году, Политбюро, не задумываясь, какие мы понесем потери, отправило наши войска в Афганистан. Теперь оно, направляя нас с Воронцовым в эту страну, поставило жесткое условие – вывести наши войска с минимальными потерями.
Задача неимоверно сложная. Ограниченный контингент к этому времени находился в кольце враждебных нам отрядов моджахедов. Собственно на территории Афганистана шла гражданская война…
О том, как командование Ограниченного контингента решало эту задачу, я уже рассказывал неоднократно и в своих воспоминаниях, и в многочисленных интервью. О роли Воронцова в этом отношении известно пока значительно меньше. А роль эта огромна… В период организации вывода мы постоянно контактировали с Юлием Михайловичем. У нас была масса трудностей, то и дело возникали проблемы самого разного характера по организации прохождения колонн, боевого охранения на марше. Воронцов постоянно этим интересовался. Не лез в детали, но быстро умел схватить узловые, болевые точки и давал по ним свои советы.
Внешне он оставлял впечатление спокойного, уравновешенного, мягкого, интеллигентного человека. И сейчас, когда становятся известными подробности его миссии там, просто поражаешься, сколько же отваги и выдержки было в нем. Чего стоит один только эпизод его встречи с лидером моджахедов Раббани в Саудовской Аравии. Он решал на встрече ключевой вопрос этой войны – от лидеров моджахедских групп требовалось добиться гарантий, что они не станут стрелять нашим войскам в спину. Встреча проходила непросто. Руководители оппозиции не поверили, что мы собрались уходить. Юлию Михайловичу стоило большого дипломатического такта и искусства убедить их в этом и получить заверения, что они действительно не станут стрелять по уходящим советским войскам.
Советские войска на всем пути своего вывода действительно понесли самые незначительные потери. Я бы сказал – беспрецедентно малые. Принятые военным командованием Ограниченного контингента меры принесли ожидаемые результаты. Однако сегодня я с полным основанием могу говорить: эти меры основывались на той договоренности, которой достиг с лидерами оппозиции Юлий Воронцов. Не знаю, сколько точно, но, думаю, немало матерей в нашей стране, чьи сыновья уходили тогда из Афганистана в Союз, должны быть благодарны этому дипломату за спасенные жизни их детей, за его, безо всякой натяжки, большой человеческий подвиг.
И все-таки вывод проходил не так гладко, как было нарисовано на картах и составлено в директивах. У него были свои сторонники и свои противники. Как в СССР, так и в Афганистане. Воронцов был убежденным сторонником этого вывода. Однако его непосредственный начальник – тогдашний министр иностранных дел Э.А.Шеварднадзе – стоял на других позициях. В ноябре 1988 года по настоянию Наджибуллы он добился приостановки вывода. Мы на целых два месяца задержались в Кабуле. Воронцов проявил всю свою недюжинную и непреклонную волю к тому, чтобы возобновить движение и в оговоренные Женевскими соглашениями сроки его завершить.
Кабул, 1989 год. Наджибулла вручает Юлию Воронцову орден.
Наследие Рерихов
Александр Кадакин – Чрезвычайный и Полномочный Посол. Был послом России в Индии (1999–2004).
В самом начале апреля 1978 года в Индию прибыл новый посол Юлий Михайлович Воронцов, быстро вручил грамоты. Меня тут же поразила его доступность и простота в общении с подчиненными, исходящая из высокой интеллигентности, врожденной обходительности и глубокого интеллекта. Он держался естественно и непринужденно. И еще одна черта затронула мои как индолога профессиональные струны – жадное стремление как можно объемнее и глубже познать эту загадочную и чрезвычайно сложную, многоликую и многогранную, часто хаотичную страну, ее обычаи, религии и традиции. Хотя Юлий Михайлович и был профессионалом-американистом, по глубине погружения в реалии, политику и экономику Индии он, по сути, стал первопроходцем – послом-индологом высочайшего калибра… Ответная реакция индийцев всегда была мгновенной…
Совершенно отдельный пласт нашей совместной работы с Ю.М.Воронцовым – это беспрецедентное по объему, сохранности и значимости возвращение в Россию наследия семьи Рерихов. Если бы не активное руководство всей «операцией» со стороны Юлия Михайловича, в то время первого заместителя министра иностранных дел СССР, при прямой поддержке М.С.Горбачева и Раисы Максимовны, то эти 488 картин Н.К.Рериха и 4,5 тонны архивных материалов и рукописей никогда и ни при каких обстоятельствах не вернулись бы на родину. Святослав Николаевич Рерих и (его супруга) Девика глубоко уважали и любили Юлия Михайловича и его жену Фаину Андреевну…
Непробиваемая индийская бюрократия всячески препятствовала вывозу наследия. Ю.М.Воронцов в Москве с огромным трудом добился весной 1990 года спецрейса грузового самолета, но власти в Дели не давали разрешения. Получив указание (я был тогда посланником), за ранним завтраком долго и напористо обсуждал эту тему с Радживом Ганди. Его удалось убедить, что желание и решение С.Н.Рериха передать наследие на родину, в руки выдающейся подвижницы – индолога Л.В.Шапошниковой, и учредить в Москве общественный музей вполне законно и обоснованно. Вообще вся семья Неру-Ганди очень близко общалась с Рерихами. В итоге разрешение на самолет и груз было получено.
Временный поверенный в делах СССР в США Юлий Воронцов с президентом США Джеральдом Фордом и госсекретарем Генри Киссинджером. Фото из книги «Дипломат Юлий Воронцов»
Как Россию заново в ООН хотели принимать
Борис Пядышев – главный редактор журнала «Международная жизнь».
Пару лет назад наш журнал выступил инициатором дружеской встречи в связи с 75-летием Ю.М.Воронцова. Министр иностранных дел С.В.Лавров произнес точные и теплые слова и вручил юбиляру диплом. Юлий Михайлович поблагодарил Сергея Викторовича и всех товарищей за теплые слова и сказал: «…47 лет проработал я в МИД. 47 лет – от референта до первого заместителя министра, а по другому счету, по дипломатическим рангам, – от атташе до Чрезвычайного и Полномочного Посла… Трудные моменты бывали. Одним из таких моментов был переход от Советского Союза к Российской Федерации в Организации Объединенных Наций. Наверное, сейчас уже мало кто помнит, но тогда, когда возникла эта ситуация, было много желающих поставить нас в очередь заново приниматься в ООН. Сказали: а почему? Причем некоторые наши теперешние коллеги и друзья хотели загнать нас в конец очереди…
Выручила, между прочим, как ни странно, американская дипломатия. Они сказали: во-первых, конечно, не вставайте ни в какую очередь, а во-вторых, не называйте себя «преемниками», потому что вы, все 15 стран, – преемники, и вы ничем тогда не отличаетесь от Узбекистана и кого угодно еще. Называйте себя «продолжателями», и тогда никто ничего не скажет. Ну, не знаю, то ли оттого, что мы назвали себя продолжателями, – и я передавал эту ноту тогда, – то ли оттого, что нам помогли те же самые американцы, вполне возможно, но никаких возражений не было. Табличку мы поменяли, и флаг мы подняли, и все было совершенно спокойно, за одним только исключением. Председатель Генеральной Ассамблеи, перед тем как все это происходило, потащил меня разговаривать по телефону с председателем Международного суда. Давайте, говорит, проконсультируемся с председателем Международного суда, как это происходит у нас, неожиданно вы стали другой страной. Здесь я напереживался, конечно. Брякнет председатель Международного суда какую-нибудь ерунду, что в очередь надо вставать, вот и будет дело. Но беседа закончилась очень приятным для нас образом. Председатель Международного суда сказал: «А чего вы меня спрашиваете, вы – Генеральная Ассамблея. Вы сами хозяева своей процедуры, это не в моей компетенции. Как решите, так и будет». Я – председателя тут же за «хвост» и говорю: пошли решать вопрос в зал. Решили».
Договор об РСМД
Алексей Обухов – Чрезвычайный и Полномочный Посол. Был заместителем министра иностранных дел СССР и России (1990–1992).
Мне довелось поработать в тесном контакте с Юлием Михайловичем. Я был назначен его заместителем, когда в конце 1986 года Ю.М.Воронцов стал руководителем делегации СССР на переговорах с США по ядерным и космическим вооружениям в Женеве. М.С.Горбачев направил Юлия Михайловича на эти переговоры, чтобы разблокировать обсуждение, обеспечить прогресс. Вместо обмена нудными и пространными критическими упреками по поводу позиций друг друга Юлий Михайлович предложил иной способ обсуждений – активный поиск взаимоприемлемых решений. Но у него не было, конечно, готовых рецептов, он внимательно прислушивался к советам. Вспоминается довольно напряженный разговор в его кабинете. Один наш сотрудник – в беседе участвовали трое – предложил в вопросе о ракетах средней дальности пойти навстречу американскому послу М.Глитману и начать сближать позиции путем составления «столбиков». По мнению М.Глитмана, в каждом «столбике» была бы обозначена проблема и указаны элементы, которые разделяют участников переговоров. Подобная графика помогла бы четче представить, где мы, обе делегации, стоим на данном этапе. Наш сотрудник был «за» эту схему. Я самым решительным образом возразил. Так мы погубим дело. Необходимо сопоставлять не «столбики», а конкретные формулировки, работать над текстом будущего договора. Я видел, что Юлию Михайловичу хотелось поддержать своего давнего коллегу по МИДу. Но в конечном итоге он принял мою позицию и в дальнейшем не менял своего курса.
Поначалу Юлий Михайлович много работал в Женеве, непосредственно возглавляя делегацию. Затем, занятый в Москве в качестве первого заместителя министра иностранных дел, он приезжал лишь эпизодически. У советско-американского Договора по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД), подписанного в декабре 1987 года, было много попечителей – и в пользу, и против договоренности. Поддержка Юлия Михайловича из столицы сыграла неоценимую роль… На одной из встреч с американскими представителями в Женеве Юлию Михайловичу лично удалось договориться о формулировке статьи в будущем Договоре об РСМД относительно «необхода обязательств, принимаемых сторонами».